Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
Итак, мы видим, что рассказ начинается просто и чисто по-человечески; но позже в нем появляется мотив, включение которого в повесть трудно объяснить. Бата превращается из набожного молодого пастуха в героя, жизнь которого мистическим образом связана с цветком дерева. Он живет под этим деревом, боги общаются с ним, они дарят ему жену, чтобы он не был одинок. Но эта божественная дева приносит ему несчастье. Царь Египта, которому море принесло прядь ее волос, отправляет к ней своих посланцев, и она позволяет унести себя к нему. Она выдает царю тайну, от которой зависит жизнь ее мужа, акацию срубают, и Бата падает на землю мертвый. Тогда происходит то, что предсказал Бата. Анупу у себя дома по вспенившемуся пиву в своем кувшине узнает, что случилось с его братом, приходит в долину акаций и находит его тело. Потом он семь долгих лет ищет его сердце, и, когда наконец находит, Бата воскресает. Но тут же превращается в священного быка, которого Анупу должен отвести к царю. Когда этот бык подходит к царице, он делает так, что она узнала в нем своего мужа. Царица велит зарезать быка, но из его крови вырастают два сикомора; она приказывает срубить эти деревья, но щепка от них попадает ей в рот. После этого она зачинает сына, которого царь объявляет своим наследником. Но этот мальчик – сам Бата, который, когда вырастает, добивается, чтобы царицу убили, и потом царствует вместе со своим братом.
На этом сказка кончается, и даже при самом смелом ее толковании мы с трудом можем обнаружить какую-либо внутреннюю связь между отдельными ее частями. Они явно представляют собой отрывки из разных легенд, которые сложились в одно целое в уме рассказчика; в одной мелкой подробности даже сейчас можно с уверенностью узнать заимствование из мифа об Осирисе.
Простота стиля, отличающая эти повести от повестей эпохи Среднего царства, характерна и для более поздней литературы: очевидно, мода во многом повернула обратно, к естественной простоте. Но мы не должны думать, что она очень далеко качнулась в противоположную сторону. Книги эпохи Среднего царства всегда считались в школах образцами классического изящества[342], а в официальных текстах египтяне подражали их тяжеловесному стилю и старинной фразеологии, и то, что получалось в результате, на наш взгляд, было не слишком привлекательным. Повесть эпохи Нового царства, написанная просто и разговорным языком, вроде той, которая пересказана выше, для нас гораздо привлекательнее, чем изящные сочинения ученых литераторов, которые даже в тех случаях, когда пользовались разговорной речью, всегда считали себя обязанными чередовать ее с обломками старины.
Интересная книга, которая сохранилась до наших дней без повреждений в папирусе Анастази, дает нам чудесную возможность взглянуть на то, какими были вкусы и жизнь литературных кругов эпохи Нового царства. Она состоит из писем, которые писец N.N. (имя уничтожено), сын Неннофре, занимавший должность при одной из царских конюшен, посылал «своему другу Нехтсотепу, царскому писцу приказов для армии». Эти письма предназначались не для того, чтобы сообщать новости, а чтобы показать тонкость ума и изящество стиля как довод в литературном споре. Предполагается, что автор – ученый и остроумный человек; он сам называет себя «искусным в священном письме и не невеждой, человеком, который смел и силен в труде (богини мудрости) Сефхет; слугой повелителя Хмуну (бога Тота) в доме книг». Он «учитель в палате книг» и «князь для своих учеников» (то есть для школьников, которых учит).. Его противник в споре Нехтсотеп мало чем может похвалиться по сравнению с такими достоинствами; правда, у него «изумительно доброе сердце, он не имеет себе равных среди всех писцов, завоевывает любовь каждого; приятен на вид, опытен во всем как писец, его совета спрашивают, чтобы узнать, что лучше всего». Но при всех этих хороших качествах ему не хватает того красноречия, в котором так преуспел автор писем. Автор имеет полное право похвалиться тем, что «все, что выходит из его уст, словно окунули в мед». Это превосходство его стиля над стилем Нехтсотепа является главным содержанием книги.
«Твое письмо дошло до меня, – пишет автор Нехтсотепу, – как раз в то время, когда я садился на принадлежащего мне коня, и я обрадовался ему». Но эта его радость была недолгой, потому что, внимательнее присмотревшись к письму, он говорит: «Я обнаружил, что оно не достойно ни похвалы, ни порицания. Во фразах одно смешано с другим, все твои слова неверны, они не выражают того, что ты хочешь ими сказать. Это письмо нагружено большим числом пауз и длинных слов. Ты приходишь ко мне, увязший в путанице и нагруженный ошибками».
Похоже, что после этого автор намерен создать контраст между этим неприглядным письмом и своим ответом.
Он желает показать, как должен был бы писать Нехтсотеп, и с этой целью повторяет ему часть его письма в более изящной форме. Конечно, из многих присланных Нехтсотепом свитков его соперник умело отобрал самые подходящие, чтобы еще и всячески язвить своего оппонента ядовитыми насмешками. Тот хвалился своими военными подвигами и с гордостью описал свои походы по Сирии. В пересказе автора они тоже упомянуты, но, как правило, с большой долей иронии.
Перед тем как автор переходит к теме, которой посвящена основная часть его книги, он считает нужным защитить себя от двух нападок личного характера, которые его друг посмел направить против него. Нехтсотеп упрекнул автора в том, что тот – плохой чиновник «со сломанной рукой и бессильный». Ответ на это звучит так: «Я знаю много людей, которые бессильны и у которых сломана рука, людей жалких и бесхребетных. И все же они богаты домами, едой и продовольствием. Меня же никто не может упрекнуть в этом». Затем автор приводит в пример ленивых чиновников, которые, несмотря на лень, сделали себя карьеру и, похоже, являются хорошими друзьями его противника; в доказательство он полностью называет их имена. Отбить второе нападение было легче: Нехтсотеп упрекнул автора, что тот не является ни писцом, ни военачальником, поскольку его имени нет в соответствующем списке. «Пусть тебе всего лишь покажут эти книги, и ты найдешь мое имя: я числюсь при большой конюшне царя Рамсеса II. Спроси у начальника этой конюшни: есть ли записи о доходах, поступающих на мое имя. Я действительно зарегистрирован, я действительно писец».
После этого автор начинает обещанный пересказ повествования о делах Нехтсотепа, «этого превосходнейшего писца с понимающим сердцем, светильника во тьме для воинов, которых он просвещает». Он напоминает Нехтсотепу, как хорошо тот перевез огромные монументы для царя и вырубил из камня обелиск 120 локтей в длину в сиенской каменоломне и как потом он во главе 4 тысяч солдат совершил поход в каменоломни Хаммамата, чтобы «уничтожить того мятежника». Теперь же он идет по Сирии, как махар, то есть герой, и марина, то есть знатный человек, с удовольствием именуя себя этими чужеземными титулами. И тут автор переходит к той теме, которая дает ему больше всего возможностей для колкостей.
Он мысленно проходит вместе со своим противником все этапы его похода. «Я писец и махар – повторяешь ты много раз. Ну что ж, ты говоришь правду. Продолжим. Ты заботишься о своем отряде, твои кони быстры, как шакалы, когда их пускают вскачь, они подобны ветру во время бури. Ты сжимаешь поводья, ты берешь свой лук – теперь мы увидим, что может сделать твоя рука. Я опишу тебе, что выпадает на долю махара, я расскажу тебе, что он делает.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
