— Не так быстро, — пролепетала Марина.
— Мы очень спешим.
Он пошатнулся и, присев, уцепился за торчащую поблизости антенну. Ноги его поползли по скользкой поверхности. Марина испуганно всхлипнула. Егор встал, с трудом сохраняя равновесие. Марина повисла на его плече. Она впилась пальцами прямо в его едва затянувшуюся рану. Его лицо перекосилось от боли. В глазах потемнело. Он машинально сбросил с плеча ее руку. Марина судорожно схватилась за его рубашку, выдернула ее подол из джинсов и, в довершение всего, поскользнулась. Каменев удержал ее на ногах. Когда она почувствовала, что стоит достаточно крепко, то словно обезумела. Оттолкнула его от себя и закричала, срываясь на визг:
— Просто псих какой-то! Отойди от меня, гаденыш! Ничтожество! Дрянь! Видеть тебя не могу!
Егор молча смерил ее взглядом, потом принялся изучать крышу дома, находящегося через улицу.
— Мало того, что ты мне всю жизнь испоганил, еще и смерти моей добиваешься! Урод! — Она разрыдалась и теперь судорожно всхлипывала между словами: — Лучше бы я осталась в Амстердаме. Знаешь, чем мы занимались с Френком?! Мы занимались сексом! Везде, в постели, на полу, на балконе, в бассейне…
Каменев монотонно кивал, глядя в сторону. Он думал о том, что в их распоряжении слишком мало времени. Борис скоро поймет, что Вульф совсем не тот человек, с кем бы ему хотелось устроить перестрелку. И тогда он начнет искать его, Егора.
— Мы трахались с ним каждый день! — продолжала Марина, истерически захлебываясь. — По нескольку раз в день и ночью, и утром в душе. Он так трахает, он такой…
Егор размахнулся и дал ей пощечину. Наступила тишина. Марина охнула и схватилась за пылающую щеку. Он потер ладонь о джинсы, словно пытался очистить ее. Каменев не смотрел на жену. Она же взглянула на него исподлобья.
— Ты меня совсем не любишь? — слабым голосом спросила она. Потом утвердительно кивнула. — Не любишь!
— Нам действительно нужно идти. — Он взял ее за руку.
Но Марина заупрямилась, упираясь.
— А ее ты любил?
— Идем же! — раздраженно позвал он.
— Никуда не пойду, пока не скажешь!
— Замечательно. Оставайся. — Каменев отпустил ее и сделал шаг, потом обернулся. По ее щекам все еще текли слезы, выглядела она жалко. Сердце его сжалось. Не от жалости к ней. Он подумал, что нелегкая принесла ее именно сегодня, в такую суетную ночь из спокойного Амстердама, где она оставила замечательного парня. И принесла эта нелегкая ее именно в то место, где она опять, сама того, может быть, и не желая, может создать ему самые большие проблемы. Ну почему судьба все связывает и связывает их дурацкими обстоятельствами, почему они не могут расстаться раз и навсегда? Да и вообще, зачем они встретились?
— Я любил Леру, — ответил он, — теперь мы можем идти.
— Но ее уже нет. Значит, мы можем жить дальше, правда?
— Нет, неправда. — Он снова взял ее за руку и потянул за собой. Она нехотя подчинилась.
— Ты действительно хочешь расстаться?
Он промолчал, сосредоточив все свое внимание на скользкой поверхности под ногами. Шутка ли, идти по мокрой крыше шестиэтажного дома!
— Но я люблю тебя.
— Чушь собачья! — Он приостановился и мельком взглянул на нее. Скорее всего она говорила правду или, по крайней мере, так думала.
— Перестань, пожалуйста! — Он снова пошел вперед. — Я для тебя всегда был лишь ходячей мебелью. Игрушкой. А теперь ты, как ребенок, не хочешь никому отдавать игрушку.
— Это не так! — Марина снова попыталась упираться, но он приложил силу и потянул за собой, заставив ее идти.
— Мокрая крыша не лучшее место для серьезных разговоров. Давай сначала спустимся вниз.
— Ты обещаешь… что мы поговорим…
Он молча вцепился в ограждения, возблагодарив небеса за то, что люк в последний подъезд тоже открыт, и шагнул в темноту чердака.
* * *
Они спустились по лестнице, вышли на улицу и, не оглядываясь, вошли под темные своды арки. Егор успел заметить, что у подъезда топтались два типа. При их появлении они замерли, приняв непринужденный вид. Из этого Каменев сделал вывод, что караулили они именно его. Или, на худой конец, Гришу. Но если бы он попался им под руку, тут же бы был расстрелян. Значит, машину и Леру придется оставить у подъезда до того момента, пока он не выполнит ее последнее поручение. До того момента, когда… Что будет тогда, когда произойдет то, о чем его просила Лера, он не знал, поэтому предпочел не задумываться. Вполне возможно, что с Лерой они встретятся гораздо раньше, чем он может предположить, может быть, уже утром. Егор решительно схватил жену за локоть и повел вдоль дома. Дальнейший путь не представлял никакой опасности. Они вышли из арки, быстро дошли до Зубовского бульвара. Егор принялся голосовать.
— Куда мы едем? — поинтересовалась Марина.
— В «Прагу» на презентацию. Отвезу тебя к отцу.
— Я хочу к маме, домой.
— Тогда поезжай одна.
— Нет, ты меня отвези! — захныкала она. — Ты мне пока муж!
Он схватил ее за плечи и сильно встряхнул, заставив замолчать, потом проговорил холодно и спокойно:
— У меня сегодня много дел. Мне некогда, пойми, наконец! Я еду в «Прагу». Я должен встретиться с твоим отцом.
— Тогда я с тобой, — пролепетала она.
Он знал, что в такой ситуации нужно соглашаться. На споры у него не оставалось времени.
Возле них остановилась какая-то зеленоватая колымага. Одна из первых моделей «Жигулей», потрепанная и грязная. Егор открыл дверь, посадил жену, потом сел рядом.
— Куда? — спросил водитель, не оборачиваясь.
— В «Прагу».
Марина посмотрела на него круглыми глазами:
— Господи! В таком виде на презентацию!
— Я предупреждал, — сухо изрек Егор, — к тому же там все уже достаточно пьяны. Никто ничего не скажет.
— Ну если так… — быстро согласилась она. — Только мне кажется, что швейцар не пустит нас на порог. Особенно тебя — у тебя рубашка в крови. Точно не пустит. Вот увидишь.
* * *
— Так! — Игнатов пронзил взглядом по очереди сначала Жучка, потом Коляна.
Жучок опустил голову, Колян тут же вытащил из кармана уже знакомую золотую коробочку и протянул ее шефу.
— Черт, Колян! — улыбнулся тот. — Ты, как всегда, на стреме!
Он взял коробочку и снова посмотрел на подчиненных, хмуро и безрадостно. По сравнению с широкоплечим и мускулистым Коляном Игнатов казался тощим и чересчур изящным, хотя у него было прекрасное телосложение. Просто Колян уродился громилой, тупым и огромным, и ничего с этим не поделаешь. Поэтому Игнатов предпочитал общество хилого Жучка, на фоне которого его самого можно было принять за Атланта. Сравнивать Жучка и Коляна смысла не имело. Игнатов отвернулся от них и сел за стол.
