Забывшись, Элпин наблюдала, как мужчины знакомятся, и вдруг подумала, что Барбадос еще никогда не был так далек от нее, как теперь. Она так соскучилась по своим друзьям и нормальной, спокойной жизни. Ее тянет к деду, который обнимает ее и при этом сравнивает со своей матерью. Она влюбилась в человека, который использовал ее как средство в борьбе за власть.
Теперь ей предстояла нелегкая задача: принимать и кормить не только воинов Килдал-тона, но и солдат Комина Мак-Кея.
С этими тяжелыми думами она поднялась по ступеням на кухню. Дора очищала вишни от косточек, но по тому, что рот ее был измазан вишневым соком, Элпин определила, что девушка успела полакомиться всласть.
— Иди к мяснику. Скажи ему, что нам нужно мясо, чтобы накормить ужином сто человек.
Дора недовольно вскрикнула:
— А овощи?
— Купи всю фасоль на рынке. Попроси мать и Нелл помочь тебе почистить ее. Скажи булочнику, что нам нужен целый воз хлеба. Всю вишню отдай миссис Кимберли, пусть наделает пирогов. Когда Иланна вернется, она поможет тебе.
Элпин повернулась, собираясь уходить, но вспомнила, что нужно распорядиться насчет комнат.
— Пусть Эмили и ее сестра займутся подготовкой комнат для гостей.
— Да, госпожа. А какие распоряжения будут насчет завтрака?
Элпин внутренне напряглась. Если у нее все получится, то из-за приезда Мак-Кея ее исчезновение не сразу обнаружат. Пока Малькольм спит, они с Иланной уже будут на пути в Тей-немут. С одной стороны, ей было бы любопытно узнать Комина Мак-Кея поближе, но, с другой стороны, казалось, что это будет предательством по отношению к Бампе Сэму, который много лет заменял ей деда. Она соскучилась по их доброте, по невинной радости. Никому не будет дела до того, кто отец ее ребенка или какую выгоду можно извлечь из этого, они просто будут любить его. А если, так, она должна вернуться.
Если она будет пренебрегать своими обязанностями хозяйки Килдалтона, Малькольм может что-то заподозрить и удвоить охрану.
В нерешительности она взяла кувшин с пивом, собрала несколько кружек на поднос и отправилась в маленькую залу. Сальвадор стоял у кона и наблюдал за суматохой, царящей во дворе.
Не успела Элпин наполнить кружки, как Комин Мак-Кей ворвался и объявил, что стража доложила о том, что по Абердинской дороге движется свита леди Мириам. «Неизвестно, будет ли ее приезд во благо или во зло», — подумала Элпин.
«Хвала Господу, приехала леди Мириам», — думал Малькольм, помогая мачехе выйти из экипажа.
— Пойдем прогуляемся немного, — он провел ее мимо главного входа в замок прямо в сад.
Она пристально разглядывала солдат, собравшихся во дворе.
— Я видела рабочих на полях под Оттер — берном. В таких же тонах тартан клана Мак — Кеев. Комин приехал?
— Да, он в замке, но может и подождать, — Малькольм рассказал ей о письме, которое привез Сальвадор. — Отец убедил Иакова запретить сыну ехать в Шотландию. Теперь принц Чарльз собирается ехать в Экс-ля-Шапель.
Она нервно отряхнула пыль с бархатной юбки — единственный признак раздражения — и ответила:
— Это поблизости от Ганновера и короля Георга.
Малькольма вопросы географии не интересовали.
— Если король узнает, что принц Стюарт собирается вторгнуться в его германскую вотчину…
— Он казнит своих гессенских наемников прежде, чем ты успеешь вымолвить: «король за рекой». А наш дорогой принц Чарльз окажется в Тауэре.
Малькольм кивком головы приказал охране распахнуть деревянные ворота и повел леди Мириам в сад, терзаясь сомнениями и страхом. Мирное журчание фонтана и трели жаворонков резко контрастировали с шумом и суматохой этого дня.
— Может быть, Чарльзу нужен ореол мученика?
— Нет, — она подошла к фонтану и села на скамью. — Эксля-Шапель — любимое прибежище шотландцев и англичан. Я уверена, он хочет пробраться к ним и заручиться их поддержкой. Он поклялся добыть корону для своего отца. Эта поездка — лишь первый шаг к возвращению в Шотландию.
Малькольм все еще не мог без внутренней дрожи думать о судьбе принца Стюарта на шотландской земле.
— Будем надеяться, что никто в Лондоне не узнает о вояже принца.
— Мы не можем рассчитывать на секретность, — сказала леди Мириам. — Уолпол, похоже, знает о каждом движении принца, и Лондон и Ганновер быстро обмениваются новостями.
— Поэтому отец потребовал, чтобы ты вернулась с Сальвадором?
— Да, — ответила она, — через день-другой. Что еще произошло?
Проблемы королевства были забыты.
— Элпин беременна.
— О Малькольм! — Она сжала руки, и ее голубые глаза вспыхнули. — Я так рада за вас!
Он подумал о том, как мало у него возможностей удержать Элпин. Страх потерять ее жег его изнутри. Он рассказал мачехе о ее попытках сбежать.
Леди Мириам глядела вниз, на свои руки.
— Ты уверен, что ее угнетает именно то, что ты якобы хочешь использовать ваш брак только для продолжения династии?
Малькольм горько усмехнулся:
— Ее это не просто угнетает. Она буквально одержима мыслью вернуться на Барбадос.
— Меня это не удивляет. Ни одна достойная женщина не будет спокойно выносить зрелище издевательств над рабами.
— Она говорила с тобой об этом?
— Да. Описала очень живо. Разве она не сказала об этом и тебе?
Она видела только одну сторону вопроса: человеческую жестокость, но Малькольм внезапно понял, в чем дело.
— Нет, я ничего не знал.
— В самом деле? Я не верю. Ты благородный человек, Малькольм.
Она говорила с такой уверенностью, что Малькольм почувствовал вину.
— Ты относишься ко мне с предубеждением.
— Впрочем, я уверена, что все уладится. А где эта милашка Керр?
— Я готов был вышвырнуть ее из окна, когда обвинил Элпин в обмане. Но я все еще не верил, что ребенок мой. Мне надо было послушаться тебя, — и он рассказал мачехе о противозачаточном средстве, забытом Розиной.
Она прикрыла глаза и задумчиво потерла виски. Он смотрел на ее тонкие пальцы и вспоминал, как она касалась ими его лба, проверяя температуру, или трепала по щеке. Она была для его отца любовью на всю жизнь, а самому Малькольму стала больше чем матерью. Леди Мириам — его самый верный и дорогой друг.
— Итак, — она поднялась со скамьи и направилась к выходу из сада. — Что ты собираешься делать?
Ничто из прошлого опыта не могло подсказать ему выход из создавшейся ситуации. Но инстинкт подсказывал, что надо действовать честно.
— Я часто думал о том, какой была ее жизнь, о ее друзьях. Мне очень хотелось, чтобы она больше рассказывала мне о годах, проведенных на Барбадосе. Она очень страстная, очаровательная женщина.
