– Ты что, не рада меня видеть?
– Нет, просто… – я мнусь, – ты даже не позвонила…
– Мы решили сделать тебе сюрприз, – вмешивается Риз, – и родной матери незачем предупреждать о визите, верно?
Обе заговорщически улыбаются.
– Идет! – шепчет Анетт, метнувшись к выключателю.
Гости немедленно затихают, свет гаснет.
– Сюрпри-и-и-и-з! – хором.
Комната вновь наполняется светом, и я с радостью замечаю Роберта.
Усталый, с кривоватой улыбкой – он стоит посередине гостиной и осуждающе качает головой, мол, вот же придурки.
– С днем рождения, дорогой! – Риз первая подходит к сыну и крепко обнимает его. Он обнимает ее в ответ, они перешептываются о чем-то и расходятся.
Потом Роберт вежливо приветствует гостей, каждого по очереди. Я незаметно наблюдаю за ним, предвкушая нашу встречу. Вижу, как к нему подходит Майк. Они обмениваются взаимными улыбками и хлопают друг друга по плечу.
Ну, слава богу, помирились! Как камень с души.
Пока мужчина моей мечты перекидывается со всеми любезностями, я перевожу взгляд на свою мать. Она скромно попивает шампанское в компании дяди.
Зачем она приехала? В версии «соскучилась» и «пригласили на праздник» верится с трудом.
– Привет, детка.
Я резко оборачиваюсь и оказываюсь нос к носу с именинником.
Срань господня!
Усмехнувшись, Роберт благоразумно отступает назад.
– Привет… – сконфуженно бормочу я.
– Не припомню, чтобы я приглашал тебя на свой день рождения, – ехидничает Эддингтон, глядя на меня своим фирменным насмешливым взглядом.
– Думаешь, мне следует удалиться? – не растерявшись, отчеканиваю я.
Он равнодушно пожимает плечами.
– Оставайся, раз пришла.
– Спасибо за разрешение, сэр.
– Сэр? Как официально… и где же мой подарок? – Он смотрит на мои руки. – Неужели забыла? – Ах, у него игривый настрой.
– Твой подарок доставят утром к тебе домой.
– М-м-м, я заинтригован. – Он нарочно облизывает губы. – И что же там, Бэйли?
– О, ерунда, Эддингтон, – отмахиваюсь я, стараясь не пялиться на его рот, что, безусловно, проблематично. Рядом с ним мне вообще трудно соображать, я превращаюсь в одну сплошную эмоцию, не поддающуюся никакому контролю. – Прошу меня извинить, – церемонно тяну я. – Мне нужно поговорить со своей матушкой.
Роберт расширяет глаза и оглядывается.
– Она здесь?
– Да, и подозреваю, что не без помощи Риз.
– О чем ты? – Он хмурится, веселое настроение вмиг улетучивается. Ха-ха, потряси яйцами, дружок! Кажется, тебя взяли за задницу, и «мы» теперь под угрозой огласки.
Вместо ответа я просто пожимаю плечами и оставляю его в полном недоумении.
* * *
Еда великолепна, но я особо не заморачиваюсь. Жую по инерции.
Гости разделились по интересам. Одни трещат о политике, другие спорят на тему ботокса и иглоукалываний, и только мне и Майку, похоже, скучно.
Ставлю тарелку на стол и присоединяюсь к нему.
– В этом доме всегда нечего послушать, – жалуется Майк, выудив из стопки си-ди.
Этта Джеймс.
Никогда не слышала.
– Предпочитаешь «Депеш мод»? – спрашиваю я.
Он смеется.
– Безусловно. Но раз ничего нет, то… – Майк вставляет диск в проигрыватель и выбирает трек.
Хм, посмотрим.
Из подвесных, спрятанных за незамысловатым камуфляжем колонок начинает литься музыка. Он прибавляет звук, привлекая всеобщее внимание, и тут из глубины комнаты показывается Роберт.
Он с интересом наблюдает за нами, сунув руки в карманы брюк.
Голос Этты Джеймс хриплый, низкий. Она поет об одиночестве и контроле над собой, и я вдруг понимаю, что крупно влипла. Совершенно неважно, узнают о нас родители или нет, играет он со мной или нет, есть у него кто-нибудь еще или нет. Я больше не могу без него. Ни дня, ни минуты, ни секунды. Я сдаюсь…
Позабыв про Майка, я стою, не в состоянии отвести глаз от задумчивого, прекрасного лица, на котором сейчас мелькает тысяча эмоций. Неужели он тоже это чувствует?
«…Наверно, я вижу то, что хочу видеть,
Или мое сердце меня обманывает?
Под этим взглядом, таким знакомым,
Я полностью поддаюсь твоим чарам…»[42]
Женщина продолжает петь, я стою в оцепенении и не моргаю, а Роберт – чертов искуситель с чертовыми глазами, способными поработить весь мир – медленно надвигается на меня. Сердце подпрыгивает, коленки подкашиваются. Что за ерунда? Совсем недавно мы пререкались, и я держалась стойко, а теперь, под воздействием неведомой силы, я почти растеклась лужицей по этому дорогому белому ковру.
– Дочка, можно тебя на минуту? – окликает меня мама.
Фак!
Судорожно заглядываю ей за спину, где в полутора метрах застыл Роберт. Черт, как некстати…
– Э-э, да… конечно, – неохотно соглашаюсь я и под тяжелым пристальным взглядом именинника послушно тащусь за матерью.
Мама привела меня в кабинет Стюарта. Ну и в чем дело? Нервно кусаю губу, а она тем временем медленно опускается на кожаный диван и берет меня за руки.
Ох, нутром чую, разговор будет не из приятных.
– Дорогая, присядь.
Значит, это надолго.
Выполняю ее просьбу и сажусь рядом.
– В последнее время нам нелегко пришлось, – издалека начинает она. – Мне не следовало оставлять тебя здесь одну, ты еще совсем ребенок…
М-да, начало неважное.
– Поэтому я и прилетела. Чтоб побыть с тобой до конца каникул, а потом мы вместе вернемся в Мемфис.
Господи, только не это!
Гляжу на нее исподлобья.
– Мам, зачем? У меня все в порядке.
– Что происходит между тобой и Робертом? – спрашивает она неожиданно твердо.
О нет… я пропала.
Хлопаю ресницами, стараясь не покраснеть.
– Ничего, с чего ты взяла?
– Это не только я заметила…
Риз! Так я и знала. Старая интриганка!
Я неуверенно ерзаю, глаза виновато бегают. Совершенно не умею врать матери. Она знает меня лучше, чем кто-либо. Значит, мне конец. Нам обоим – мне и ему.
– Я не собираюсь осуждать… – ласково продолжает она, – просто поговори со мной.
