Стайпс, потерявший глаз, лежал на тканом тростниковом коврике, разостланном на голубом брезентовом полу. Смоченная снадобьем повязка должна была уменьшить боль. Бикси располагался рядом, все еще без сознания, но дышал ровно.
— Его сильно ударили по голове, — сообщил Хмиши с соломенного тюфяка, на котором он сидел, скрестив ноги, с чашкой какого-то сладкого лекарства. — Глаза под веками ясные. Если проснется, то мозг будет функционировать без сбоев, — закончил он сообщать диагноз целителя.
Если . Целитель дал надежду и тотчас забрал ее. Рядом стояла Льинг, прислонясь к прочному шесту палатки. Согнутая рука подвешена на повязке. Она посмотрела на него испепеляющим взглядом, оценивая, чей гнев сильней.
— Теперь мы едем домой? — спросила девушка.
Льешо знал, что она имеет в виду, как и Хмиши, наблюдавший за обоими, допивая лекарство. Не на Жемчужный остров и не в Фаршо, а в Фибию. Стоила ли боль и смерть его дела?
— Мы едем домой, — кивнул Льешо.
— Тогда все в порядке, — сказала она и отошла.
Льешо смотрел ей вслед.
— Она волнуется за Бикси, — попытался объяснить Хмиши. — Он уже должен был проснуться. Целители предположили, что дымка из оружия Марко могла содержать медленно действующий яд, и Бикси каким-то образом получил большую дозу, чем мы. Они послали за мастером Деном, но он не пришел, — пожав плечами, добавил Хмиши. — Не знаю, чем таким важным занят стирщик…
Льешо иногда забывал, что фибские друзья не знали Дена до того, как к ним на помощь пришло войско Хабибы на реке Золотого Дракона. Нельзя ожидать от них большого уважения к стирщику. Даже те, кто тренировался с ним в гладиаторском лагере, толком не знают учителя. Может, Якс был лучше с ним знаком, но он уже ничего не расскажет. Хабиба почувствовал его величие и силу, как и целители. И все равно они недооценивают мастера Дена.
— Он не оставит мастера Якса.
У стирщиков больше свободы выбора, чем у принцев, что и объясняет, почему из всех профессий мира Ден выбрал именно эту.
— Даже несмотря на то что в нем нуждаются живые?
Льешо украдкой взглянул на бессознательное тело на коврике. Он пытался смотреть на Бикси, как на орудие. Память юноши шутила над ним, скармливала ему образы тренировочной арены, кухни. Если Марко отравил их, Льинг, возможно, к закату будет без сознания. С ней и Хмиши, и Стайпс, который, помимо того, потерял глаз в бою за Льешо, за страну, о которой он ни разу не слышал. Юный принц боялся, что никогда не увидит Фибию, разве что в предсмертной агонии.
— Мастер Ден не будет оплакивать мертвых, в то время, как мы здесь умираем, — сказал ему Льешо без особой в то уверенности.
— Он мог бы предупредить целителей, — пожаловался Хмиши.
— Он это сделает.
Проверив состояние живых, Льешо вспомнил о мертвых:
— Я вернусь попозже.
Когда Льешо зашел в белый шатер, мастер Ден поднял взгляд и жестом пригласил его подойти. Под ногами была зеленая трава.
— Якс ждет тебя, — сказал Ден.
Сердце Льешо забилось в радостном ожидании. Они ошиблись, мастер Якс был просто оглушен, преждевременная скорбь по его смерти — глупая шутка, не более.
Нет. Не живой. Холодное тело неподвижно лежало под белой простыней, хрупкой, как весенние цветки каштана. Ден снял кровавые одежды бойца, смыл грязь и пот сражения водой, в которую пустили свой экстракт сладкие травы. Мастер Якс выглядел словно спящим, подумал Льешо, однако ни малейшее колебание воздуха не исходило от мирно лежащей телесной оболочки.
Учитель и раб, гладиатор и убийца, солдат: какими еще словами можно было охарактеризовать человека, недвижимо покоящегося на соломенном тюфяке? Имеет ли это теперь значение? Лишь раны, скрываемые белой простыней, и шесть татуировок наемника на руке остались, чтобы рассказать жестокую историю.
— Он любил тебя как своего ленника и господина, — сказал мастер Ден.
Льешо кивнул. Это необъяснимо сильно разозлило его. Якс ушел до того, как юноша смог правильно понять его. И ради чего?
— Лучше бы я был рабом с живым другом, чем свободным человеком с мертвым слугой, — ответил Льешо.
— От тебя это не зависело. Такую уж цену короли — и принцы — вынуждены платить.
— Что может быть известно стирщику о жизни принца? — огрызнулся Льешо.
Он не нуждался в бесполезных утешениях от человека, который горевал больше всех.
— Ничего, — сказал мастер Ден с кислой улыбкой. — Вообще ничего.
— Целители считают, что Марко использовал во время сражения отравленный дым, — сообщил Льешо, не отводя взгляда от мертвого тела.
— Мне кажется, ты выглядишь достаточно хорошо, — ответил Ден. Льешо подождал и наконец мастер согласился: — Если останешься с ним, я пойду проверю твоих друзей.
— Это снимет с них напряжение, — проговорил Льешо. — Бикси все еще без сознания.
— Он придет в себя, — уверил Ден.
В отличие от мастера Якса, которому в этой жизни уже не проснуться. Льешо услышал за собой шелест ткани: он остался наедине с погибшим.
— Я не давал тебе разрешения уйти, — сказал он незримому духу своего учителя и почувствовал, как закипела кровь, приводя его в нестерпимую ярость. — Если мне суждено выжить и увидеть исход борьбы, то какое имеешь ты право покидать меня в ее начале? Что мне теперь делать? Кому доверять?
Взгляд Льешо упал на шесть колец вокруг руки учителя. Убийца-наемник. Он робко погладил самую раннюю тускло-голубую татуировку, вспомнив о своих первых сомнениях. Шестерых человек убил этот человек за плату. Интересно, кем были те души? Что они сотворили, чтобы заслужить такую судьбу? И как же Якс оправдал свои поступки? С его-то честью. Многим ли выпадает пройти от рождения до смерти такой сложный путь?
— Судьба отобрала у меня все, — Льешо знал, что глупо винить в этом Якса, — дом и семью, Льека и Кван-ти, Мару и теперь тебя. И я остался с небольшой группой людей, которые ждут от меня ответов на вопросы. Откуда мне знать их? Какой урок должен я из этого извлечь? Да скажи же ты мне, черт побери! — накричал он на труп.
В ужасе от собственной реакции, но не в состоянии что-либо с собой поделать, юноша сжал кулак и ударил мертвеца в грудь. Затем еще раз.
— Скажи мне!
После очередного удара произошел неожиданный спазматический вздох, резко открылись глаза мертвого учителя, полные страха, недоумения и боли. Мертвый рот глотал воздух, идущий через безжизненное горло в грудь, которая неравномерно вздымалась и опускалась.
— Мастер Якс? — замер Льешо в смятении.
Произошла ошибка. Якс жив.
Синие губы отчаянно шевелились, и Льешо наклонился, чтобы услышать то, что хотел сказать ему мастер Якс.
