— Натан не так наивен, — наконец проговорила Анни, ощущая всевозрастающую уверенность в своей правоте. — В любом случае он бы никогда и ни за что не позволил Хейзл так рисковать. Натан не властный — просто среди друзей он лидер, главная фигура. И он бы не позволил никому — и тем более Хейзл — взять на себя опасную роль. Никогда. Даже если бы моральные качества Натана вдруг извратились так, как вы предполагаете, он все равно настоял бы на том, чтобы выполнить рискованную часть дела самому. Но мой сын слишком высок для карлика.
— Жаль портить гладкую версию, — саркастически заметил Майкл, — только Хейзл тоже великовата. Ровена Торн заходила сюда прямо перед вами. Она подчеркнула, что вор был ростом не больше четырех футов.
— В темноте люди могли быть введены в заблуждение, — сказал Побджой. — Я предпочитаю очевидное объяснение. Вопреки тому, что пишут в популярной литературе, оно обычно оказывается верным.
— Может, вы думаете, что они заодно убили графа? — еле слышно вымолвила Анни.
— Если верить отчету о вскрытии, — почти со вздохом ответил Побджой, — смерть наступила в результате несчастного случая.
— Несчастного случая? — хором воскликнули Майкл и Анни.
— Похоже, эксперты считают, что его ударило отпружинившей веткой, он потерял сознание, упал лицом в листву и захлебнулся грязью и дождевой водой.
— Захлебнулся… — шепотом повторила Анни.
— В последнее время здесь что-то развелось слишком много утопленников, — произнес Майкл неожиданно дрогнувшим голосом.
— Но ведь… — Лицо Анни внезапно преобразилось: ее посетила идея. — Насколько я поняла, он умер около обеда. Так вы утверждали прежде. А дождь начался значительно позже.
Побджой выругался про себя. Анни была права, а он не обратил внимания на такое несовпадение. Очевидно, патологоанатомы забыли или не смогли узнать, во сколько начался дождь. А до того земля была сухая.
— Когда ваш сын вернется, миссис Вард, я бы хотел побеседовать с ним. Пожалуйста, позвоните мне по этому номеру. — Инспектор протянул Анни визитку. — И не слишком беспокойтесь из-за того, что натворили дети. Они несовершеннолетние, и, хотя сам поступок является преступлением, мотивы их были благородны. Если они вернут чашу, я уверен, что суд будет к ним снисходителен.
— У них нет никакой чаши, — сказала Анни, когда полиция ушла. — Я знаю.
— Я тоже, — согласился Майкл. — Нам нужен адвокат.
— Надо предупредить Лили, — спохватилась Анни. Потом добавила: — Спасибо. Спасибо, что поддержал меня. Нас.
— Я всегда буду вас поддерживать, — пообещал Майкл. Тон его был резким, почти холодным, без всяких эмоций. Анни взглянула на Майкла с легким недоумением.
И тут руки его будто сами собой, без ведома хозяина, обвили ее талию. Майкл поцеловал ее — не коротко чмокнул в щеку, а по-настоящему, слившись с ней губами. Миг близости длился лишь мгновение. Майкл отпрянул, столь же потрясенный, как и Анни.
— Извини. Не следовало… Все ужасно не вовремя. Я найду хорошего адвоката. Позвоню тебе завтра.
Майкл ушел, громко хлопнув дверью, оставив Анни в таком душевном смятении, что она чуть не забыла позвонить Лили Бэгот.
Глава одиннадцатая Поиски Грааля
Хейзл и Лили забрали в полицейский участок в Кроуфорде для официального допроса. Побджой хотел получить ответы на свои вопросы и счел официальную обстановку достаточно гнетущей, чтобы вдохновить Бэготов на откровение. Где-то в глубине души у инспектора поселилось неуютное ощущение, что он пошел ложным путем, однако косвенные улики никуда не годились, а подсказки интуиции вовсе ни к чему не привели. Сначала он поверил рассказу детей, однако горький опыт научил инспектора сомневаться в том, чему он верил. Побджою уже приходилось иметь дело и с мошенником в сфере страхования, который утверждал, что находился во Франции в то время, как горели его рабочие помещения, и с отчимом, лившим крокодильи слезы над телом убиенного подростка, и учителем-педофилом, заявлявшим, что единственная страсть в его жизни — преподавание. Верно и то, что в итоге он не поверил ни одному из них, но ведь мог, если бы был более доверчив и если бы все те преступники оказались воспитанными тринадцатилетними детьми, умудрившимися пробраться через колючую проволоку его инстинктов. «Стоит подумать, что ты уже видел в этой жизни все, — размышлял инспектор, — как случается что-нибудь похуже. Все-таки они руководствовались благими намерениями…»
— Вы хотели помочь миссис Торн, верно? — спросил Побджой. — Поэтому стали искать запрет.
Хейзл издала едва слышный звук, похожий на «м-м».
— А потом испугались, что ничего не выйдет. Кто-нибудь из твоих знакомых разбирается в законодательстве?
Хейзл вспомнила о намерениях Джорджа стать адвокатом, но потом решила, что это не подойдет. Она сказала чуть громче:
— Нет.
— Вы с Натаном услышали, что чашу привезут в Торнхилл, и решили пошпионить за собравшимися. Наверно, вы были заинтригованы.
Поскольку последняя фраза не была сформулирована в форме вопроса, Хейзл не посчитала нужным отвечать. Она сжала губы, стараясь не бояться, отчаянно жалея, что рядом нет Натана. Он бы знал, что сказать.
— Вы были заинтригованы?
Хейзл пожала плечами.
— Но вы были достаточно заинтересованы, чтобы отправиться в Торнхилл и спрятаться за домом. Вы надеялись проскользнуть внутрь, когда никто не мог вас заметить, и посмотреть, что там творится?
Снова пожимание плечами. Хейзл перекинула волосы на лицо — признак того, что она нервничает.
— Они лишь проявили естественное любопытство, — вступилась за детей Лили. — Они много слышали о чаше. Им это казалось настоящим приключением.
— Наверняка, — заметил Побджой. — Вы испытали разочарование, не отыскав запрет. Полагаю, вы с Натаном обсуждали, как было бы замечательно, если бы вы смогли достать чашу и вернуть ее миссис Торн. Так, Хейзл? Вы говорили об этом?
— Нет.
— Тогда о чем же вы говорили? Расскажи мне.
— О всякой ерунде. О музыке, о школе. Ну, сами знаете…
— Но не о чаше Торнов?
— Нечасто.
— Нечасто. — Слишком скудное признание, чтобы оказаться полезным; и все же он постарался зацепиться за него. — Не часто, однако достаточно. Вы рассудили, что граф фон Гумбольдт и сотрудники «Сотбис» вроде как плохие парни, да? Вы считали, что чаша должна по праву принадлежать миссис Торн. Вы дождались бури, надеясь на счастливый случай, и тут погас свет. Узнаешь? — Он достал зеленую резиновую вещицу с крысиными хвостиками по бокам.
— Это моя ведьминская маска, — удивилась Хейзл. — Я надевала ее на Хеллоуин два года назад. И что в ней такого?
— Вы не имели права ее брать, — заявила Лили. — У вас не было разрешения на обыск. Я знаю, у вас должен иметься ордер на обыск.
