Симеоновичи активно закивали, тряся русыми чубами. Ненужность порядком их достала.
– А со мной пойдете? – спросил Егор. – Я бы от таких друзей-дружинников не отказался. Вместе любого врага одолеем.
– А и пойдем! – воскликнул Неждан.
– Да! Айда! Доколе? Ага! – заговорили разом братья.
– Точно!!! – раздался оглушительный крик, и один из Симеоновичей смущенно закрыл ладонью рот.
– Незван, что ли? – Ефрейтор Емеля поморщился, прочищая пальцами заложенные уши, будто это могло помочь от акустического удара.
Кто-то пихнул крикуна локтем в бок.
– Он самый, – извиняющимся тоном сказал скороход. – А с боялином неурядицы не будет?
– Решим, – заверил дембель.
В импровизированную ставку легендоградского войска он вернулся с пополнением.
Ближе к полуночи Егора позвали на военный совет. В княжьем тереме собрались лидеры боял, воевода и командиры помельче, а также Егор, Дон Жу и сам Световар.
Все сидели, лишь Станислав Драндулецкий курсировал размашистым шагом от окна до своей лавки. Наклоненное вперед длинное тело, острый нос и привычная расфуфыренность делали его похожим на беспокойную птицу.
– Сядь, боялин! – сказал князь.
Драндулецкий фыркнул, но все же внял просьбе Световара. Да, князь отнюдь не велел.
Зашевелился Полкан Люлякин-Бабский:
– Ты, Станислав, это… Брось народ мутить. Нам бы сейчас единым кулаком быть, а получается скверное. Твои люди опричь всех держатся, в городе слух идет, что вы перебежать хотите…
– Что?! – оборвал речи своего вечного соперника Драндулецкий. – Напротив! Моя дружина рвется в бой, а не желает отсиживаться за невесть откуда взявшейся стеной!
– Дружина у нас одна, – тихо, но твердо промолвил Световар. – И подчиняется она князю, то есть мне. А ты своих хоробрых напрасно с толку сбил. Отрезвись, боялин.
– Сами проспитесь, неразумные! – воскликнул Станислав и поднялся, чтобы уйти.
– Погоди, – покачал головой владетель Тянитолкаева. – Нам вместе надо держаться.
Лидер партии слонов молча удалился.
– Зря ты его отпустил, князь, – хмуро изрек Полкан.
– Льзя ли внутреннюю усобицу начинать? – с болью спросил Световар. – Пусть думает. А ты чего молчал, Егорий?
– Ну, а я че? – смутился дембель, не зная, как объяснить свое неприятие Драндулецкого. Не рассказывать же, как боялин шантажировал их с братом, когда возле Тянитолкаева завелся дракон.
Князь встряхнулся:
– Полно уж, давайте еще раз обсудим оборону…
Отчитался воевода, пару слов промычал Емельянов-младший, дал несколько советов Дон Жу. По его словам получалось, что утром кочевники начнут полномасштабный приступ. Но дружина была готова.
Под конец военного совета князь признался, что попробует перед боем договориться с Тандыр-ханом о мире. Никто не поверил в успех этой затеи. Затем командиры разошлись.
Глубокой ночью Егора разбудил Неждан:
– Наш боялин вышел за ворота!
Ефрейтор Емеля вскочил спросонья на ноги и чуть не пришиб скорохода:
– Что?! Вышел и вышел, я-то тут при чем?
– Я говорю, Драндулецкий вывел на степняков войско! – почти прокричал испуганный Неждан.
– Какое войско? – Дембель никак не мог прийти в себя.
– Ну, пару тысяч своих бойцов.
Быстро одевшись, Емельянов-младший поспешил к городским воротам. Там выяснилось, что Станислав действительно выдвинул полки на супостата и даже ошеломил не ожидавших такой наглости дозорных, смял передние ряды шатров, где и завязалась битва.
Егор залез на стену. Отсюда было видно, как добившегося небольшого успеха боялина теснит темная масса кочевников. Рассвет только собирался, поэтому в туманной мгле можно было разобрать лишь мельтешение огней да сотни криков: боевых кличей, воплей боли, резких команд. Лязг, звон и топот. Все это приближалось, и голоса тянитолкаевцев становились все обреченнее.
«Придурок самонадеянный, – оценил боялина Драндулецкого дембель. – На что надеялся? Прорваться в ставку хана? Пробить кольцо и сбежать? Ничего не понимаю».
На самом деле Станислав хотел достичь именно ханского шатра. Чреда неудач подтолкнула боялина к совершенно мальчишеским поступкам. Сначала остался один, потом и вовсе погубил и себя, и своих дружинников.
Город быстро охватила паника. К воротам спешили в беспорядке бойцы из разных сотен. Командиры пытались навести порядок, однако накал всеобщей растерянности лишь возрастал.
– Наших бьют!.. За князя-батюшку!.. Куда лезешь, твою матушку!.. Ату басурманина! Ворог в городе!!!
Возле Егора появился Полкан Люлякин-Бабский.
– Где твои легендоградские?
– Где разместили, там и стоят, – ответил ефрейтор.
– Добро. – Боялин обратился к толпе: – Одумайтесь, черти! По местам! Ворота закрыли?
Его голос увяз в остальных звуках.
Тем временем дружина Драндулецкого дрогнула и побежала под защиту костяной стены. В потемках рассеяне смешивались со степняками, ржали раненые лошади, там и тут раздавался бешеный смех мангало-тартар.
– Ворота закрыли? – повторил Полкан и стал спускаться к толпе.
Емельянов-младший поспешил за боялином, но панически отступавшие люди Драндулецкого уже навалились на закрытые ворота и принялись молотить, мол, открывайте!
Кто-то стал поднимать засов, другие не давали, давка стала нестерпимой, и дембель с Люлякиным-Бабским завязли в плотной человеческой массе. Ворота с трудом открылись, и в расширяющуюся щель ринулись остатки двухтысячного войска, внося на себе обезумевших от крови кочевников.
У входа началась резня. Бегущие люди падали под ноги друг другу, увлекая товарищей под копыта степных лошадок.
– Ворог в городе! – теперь уже не врал истошный крик.
Егор продирался к воротам, а Полкан буквально висел у него на плече, упираясь:
– Стой! Себя погубишь! Иди за бойцами Василисы!
Кто-то стрелял в мангало-тартар, кто-то отчаянно рубился, не давая пройти дальше, большинство же неслось в глубь Тянитолкаева. Люлякин тянул ефрейтора к стене.
Парень понял, что это начало падения. Покидая площадь перед воротами, он, кажется, увидел высокого широкоплечего Уминай-багатура, разящего рассеян направо и налево.
Следующие часы слились для Егора в одну вязкую битву. Он отдал распоряжение легендоградской дружине выбить врага за ворота, но ордынцы хлынули на улицы Тянитолкаева, как вода. Вооруженные толпы стремительно растекались по направлению к княжьему терему. Ближе к центру мангало-тартары, сломившие сопротивление у ворот, схлестнулись с легендоградцами.
