Ознакомительная версия. Доступно 60 страниц из 297
Жена Суллы, которая приехала из Брундизия в декабре прошлого года, очень редко показывалась на улицах Рима. Некоторые шептали, что она больна; другие — что у Суллы нет времени на личную жизнь, поэтому он не обращает на нее внимания. Но никто не шептал о том, что Сулла заменил ее кем-то другим. Аврелия написала Далматике коротенькую записку, прося о встрече — желательно, когда Суллы не будет дома. Эта последняя просьба, постаралась она объяснить, вызвана лишь тем, что она, Аврелия, не хочет раздражать диктатора. Она также спрашивала супругу Суллы, нельзя ли устроить так, чтобы при разговоре присутствовала Корнелия Сулла. Аврелия хотела бы засвидетельствовать почтение той, которую некогда хорошо знала. Вероятно, Корнелия Сулла сможет ей что-то посоветовать в ее беде, ибо, заключала Аврелия, то, что она хотела бы обсудить, было бедой.
Сулла теперь жил в своем отстроенном доме с видом на Большой цирк. Гостью ввели в помещение, пахнувшее свежей штукатуркой и красками. Все здесь имело вульгарный вид, который может стереть только время. Аврелию проводили через просторный атрий в еще более просторный сад перистиля и наконец в апартаменты Далматики, которые были размером со всю квартиру Аврелии. Обе женщины встречались и раньше, но подругами не были. Аврелия не вращалась среди семей, живших на Палатине, поскольку была домовладелицей — имела инсулу в Субуре — и не любила сплетничать за бокалом разбавленного водой сладкого вина с маленькими пирожными.
Сказать правду, Далматика тоже не принадлежала к этому кругу. Много лет она провела взаперти по распоряжению ее первого мужа — Скавра, принцепса Сената, и, как следствие, давно утратила девичий интерес к милой болтовне за бокалом разбавленного водой сладкого вина с маленькими пирожными. Потом последовали ссылка в Грецию, идиллия с Суллой в Эфесе, Смирне и Пергаме, рождение близнецов — и ужасная болезнь Суллы. Слишком много беспокойства, несчастий, тоски по родине, боли. С тех самых пор Цецилию Метеллу Далматику совершенно не занимали магазины, комедийные актеры, мелкие ссоры, скандалы и безделье. Кроме того, ее возвращение в Рим было для нее вроде триумфа: она увидела, что Сулла скучал без нее и, оказывается, любит ее больше, чем когда-либо.
Но Сулла не посвящал Далматику в свои дела, поэтому она ничего не знала о судьбе фламина Юпитера. Она не знала даже того, что Аврелия была матерью фламина Юпитера. А для Корнелии Суллы Аврелия — лишь часть ее детства, ниточка к далеким воспоминаниям о матери, которая слишком много пила, прежде чем убить себя, и к живым воспоминаниям о любимой мачехе Элии. Ее первый брак с сыном коллеги Суллы по консульству закончился трагически: ее муж погиб во время бунта на Форуме в период плебейского трибуната Сульпиция. Своим вторым браком с младшим братом Друза Мамерком Корнелия была очень довольна.
Женщины остались удовлетворены внешностью друг друга. Каждую из них считали в Риме красавицей. И все три почувствовали, что время подействовало на них гораздо больше, чем все остальное. Старшей, Аврелии, было сорок два, Далматике — тридцать семь, Корнелии Сулле — двадцать шесть.
— Сейчас ты больше похожа на своего отца, — сказала Аврелия Корнелии Сулле.
Глаза, слишком голубые и искрящиеся, чтобы быть похожими на глаза Суллы, блеснули весельем, и их обладательница засмеялась:
— О, не говори так, Аврелия! Моя кожа идеальна, и я не ношу парика!
— Бедняга, — отозвалась Аврелия. — Это очень тяжело для него.
— Да, — согласилась Далматика, чья смуглая красота смягчилась с тех пор, как Аврелия видела ее последний раз, а глаза стали гораздо печальнее.
Разговор ненадолго перешел на светские слухи. Далматика осторожно уводила его от неприятных тем, которые могла выбрать ее падчерица. Молчаливая Аврелия иногда вставляла слово-другое.
Далматика, у которой остались сын и дочь от первого мужа, Марка Эмилия Скавра, и еще были близнецы, с удовольствием говорила о своей старшей, Эмилии Скавре.
— Очень интересная девочка! — тепло произнесла она со счастливым видом. — Мы думаем, она беременна, хотя еще рано говорить об этом с уверенностью.
— А кто ее муж? — спросила Аврелия, которая никогда не следила, кто за кого вышел замуж.
— Маний Ацилий Глабрион. Они много лет были помолвлены, на этом настоял Скавр. Традиционные связи между семьями.
— Глабрион приятный человек, — заметила Аврелия, стараясь быть нейтральной.
На самом деле она считала его самодовольным, тщеславным крикуном, сыном отца, который был намного лучше его.
— Он — тщеславный крикун, — спокойно возразила Корнелия Сулла.
— Ну, тебе он не подошел бы, зато подходит Эмилии Скавре, — сказала Далматика.
— А как поживает малышка Помпея? — быстро спросила Аврелия.
Корнелия Сулла вся засветилась:
— Очаровательна! Ей сейчас восемь, ходит в школу.
Поскольку Корнелия была дочерью Суллы и переняла от него некоторые свойства его противоречивого характера, то продолжала так:
— Конечно, она ужасно глупая! Я буду считать себя счастливой, если она достаточно выучит латынь, чтобы написать благодарственную записку. И уж конечно она никогда не будет знать греческого! Поэтому я очень рада, что она красива. Для девушки лучше быть красивой, чем умной.
— Конечно, когда дело касается поиска мужа. Но приличное приданое тоже помогает, — сухо проговорила Аврелия.
— О, у нее приличное приданое! — сказала мать Помпеи. — Папа стал очень богатым, и она унаследует кое-что от него да еще от Помпеев Руфов, которые совершенно переменились с тех пор, как я стала вдовой, живущей в их доме! Когда-то они сделали мою жизнь несчастной, но теперь я греюсь в лучах папиной славы. Кроме того, они боятся, что он может внести их в списки.
— Тогда нам нужно надеяться, что Помпея найдет себе очень приличного мужа, — сказала Далматика и, став серьезной, посмотрела на Аврелию. — Я очень рада видеть тебя. Надеюсь, я теперь могу рассчитывать на тебя как на подругу, которой у меня нет. Однако ты пришла не просто для того, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Ты слишком известна как разумная женщина, занимающаяся собственным доходным делом. В чем твое затруднение, Аврелия? Чем я могу помочь тебе?
Последовала история, рассказанная просто и неприкрашенно, как это было свойственно Аврелии. Ее выслушали в полной тишине.
— Мы должны что-то предпринять, — сказала Далматика, когда Аврелия закончила свой рассказ, и вздохнула: — Луций Корнелий слишком занят, и я боюсь, что он не очень отзывчив. — Она поменяла положение на стуле, чувствуя себя неловко, и смущенно промолвила: — Ты много лет была его другом. Думаю, что если уж ты не сумела повлиять на него, то у меня почти совсем нет шансов.
— Полагаю, что это не так, — высокомерно прервала ее Аврелия. — Да, действительно, он навещал меня время от времени, но уверяю тебя, между нами не было ничего предосудительного. Не моя так называемая красота привлекала его. Хотя и неромантически это может прозвучать, но его привлекал мой здравый смысл.
Ознакомительная версия. Доступно 60 страниц из 297
