Вокруг никого не было…
Вдруг жалобное тоненькое шипение донеслось откуда-то изцентра пещеры. Гвен торопливо двинулась по ледяному крошеву на звук, и Кейбпоследовал за ней, хотя ему казалось, что от малейшего толчка он просторазвалится на куски.
«Тир был прав — и ошибался, — думал он про себя. — Я умер… ивсе же я жив». Натан, вернее, та часть личности Кейба, которая принадлежалаНатану, справилась с загадкой гораздо раньше, чем сам Кейб. И чудо егодвойственности проявило себя еще раз.
Волшебная сила Кейба сохранилась, но воспоминания,принадлежавшие Натану, превратились в тень. Когда Тир говорил, что в СеверныхПустошах его подстерегает смерть, он имел в виду смерть Натана. Кейб теперь былодинок, и это уже навсегда. Натан понял, что имел в виду его старый товарищ,разгадал запутанную паутину, раскинутую лордами Иного, и благословилжертвоприношение.
Он знал, что не Кейб должен быть принесен в жертву, но онсам, та его сущность, которая осталась жить в Кейбе. Натан и так надолгопережил свой срок, и Кейб больше не нуждался в его… сущности, чтобы выжить.
Натан влился в него после смерти Азрана, и с тех пор онибыли вместе. Натана не было в живых, но оставалось ощущение покоя изащищенности. Все это Кейб потерял. Натан Бедлам вложил все свое жизнелюбие исилу в спасение Драконьего царства. Он знал, что Кейб уже не невежественныймальчишка и в будущем сможет сам за себя постоять.
И больше причин задерживаться на этом свете не осталось.
Печальные размышления Кейба прервала Гвен. Она громко звалаего к себе.
Маленькие драконы уцелели только чудом, сравнимым разве чтос удивительным спасением Кейба. То ли инстинктивно, то ли движимый проснувшимсячувством долга, Золотой Дракон, Король Королей, сгреб малышей в охапку и укрылот яростной бури. Он был не в драконьем, а в человеческом обличий, но его теплаоказалось достаточно, чтобы защитить дракончиков от свирепого ветра и мороза.Осознанно или нет поступил Золотой Дракон, осталось загадкой. Но малыши былицелы и невредимы, только очень растерянны и, как и Кейб, сильно похудели.
Оставались еще двое.
— Хейден? — Кейб повернулся в ту сторону, где виделпоследний раз Тому и эльфа, и громко позвал еще раз:
— Хейден?
— Не вылезу, пока не дашь слово, что все уже кончилось.
— Все в порядке, больше нечего бояться.
Из бокового коридора, ведущего в королевские покои, робковыглянул Хейден, дрожащий, растерзанный, облепленный какими-то лохмотьями. Еголицо отливало синевой, совершенно необычной для эльфов.
— Ну?..
Кейб указал на Ледяного Дракона. Глаза Хейдена расширились,он присвистнул:
— А его… «Королева»?
— Ее больше нет.
— Хотел бы я сказать то же самое о герцоге Тома. Лицо Гвенпокраснело от злости:
— Опять? Он снова смылся? Неужели мы никогда не избавимся отнего?
Хейден скорчил гримасу:
— По правде говоря, я должен сказать ему спасибо. Я уцелелтолько благодаря ему. Он поймал меня в ловушку при помощи одного грязноготрюка, но в конечном счете это меня и спасло. Вот почему я в таком виде. — Эльфуказал на свои лохмотья. — Все не так ужасно, как выглядит, но я немногомерзну. — Он помрачнел. — Я видел, как он шмыгнул из пещеры, когда Ледянойначал бесноваться. Я пытался догнать его, как только освободился, но, ксожалению, он знает эти пещеры лучше меня.
— К тому же к нему вернулись магические способности, —напомнил Кейб. — Он мог без труда прикончить тебя. Тебе повезло, что ему нехватило на это времени.
— Это точно.
— Что теперь? — спросила Гвен. Ей удалось собрать юныхдоакончиков в более-менее организованную стайку.
— Теперь мы положим этому конец, — слегка дребезжащемуголосу, казалось, исходившему из самих стен, вторило эхо. Развалины залилоослепительным сиянием, в котором растворился наспех созданный Кейбом светящийсяшар.
Бедламы и Хейден инстинктивно выстроились треугольникомвокруг драконников. Они встревоженно озирались в поисках источника этогогулкого голоса. Наконец Кейб узнал его.
— Ты… Ты — Хрустальный Дракон.
— Да.
В то же мгновение на каждом осколке льда заплясало мерцающееотражение Хрустального Дракона. Оно было прекрасным, устрашающим и загадочнымодновременно, и при этом таким, как если бы на него смотрели сетчатыми глазаминасекомого. Они невольно зажмурились, спасаясь от ослепительного сияния, ипочувствовали прикосновение силы — огромной и при этом совершенно иной, чем та,которой противостоял Кейб, по-своему превосходящей ее.
Не нужно ли им приготовиться к обороне снова?
Удивленный смешок отразился от стен, и с них сновапосыпались обломки льда:
— Не бойтесь. Я пришел, чтобы внести в картину последнийштрих.
В бесчисленных осколках льда снова затанцевало отражениеХрустального Дракона. После паузы он добавил:
— Я предупреждал его. Я говорил, что он добьется толькосплочения людей и драконов против общей угрозы, хорошо если временного. Онотказался выслушать мои возражения. Ну а теперь мне остается сделать то, что онопределенно заслужил.
Ослепительное сияние усилилось. Драконники зашипели, а двоелюдей и эльф вынуждены были снова закрыть глаза. Сверкающая фигура последнегоПовелителя Северных Пустошей задрожала, словно к нему вернулась жизнь.Калейдоскоп цветов пронесся вихрем по пещере. Кейб осторожно взглянул вниз, насвою ладонь, и увидел, как она меняет цвет от зеленого к синему, потом ккрасному и так далее. Волосы Гвен стали черными, потом оранжевыми, потомфиолетовыми… Это была не просто смена цвета; Кейб чувствовал, как их омываютразные силы, представленные каждым из цветов. О таком могуществе мог толькомечтать Ледяной. Он был просто слабой тенью этого Короля-Дракона.
Живая радуга собралась над огромной ледяной глыбой. ЛедянойДракон завибрировал еще сильней, частицы снега и льда дождем посыпались с еготела. Но когда начало казаться, что ужасная дрожь, овладевшая Ледяным Драконом,скоро обрушит стены крепости, дракон перестал вибрировать.
Кейб и Гвен догадались, что сейчас произойдет, и упали,прикрывая собой дракончиков. Хейден уже припал к земле — он был не дурак, чтобыторчать столбом, когда кругом вовсю бушует волшебство.
Ледяной Дракон рассыпался.
