Как бы ни хотелось инспектору надеяться, что на этот раз все будет иначе, тешить себя этой призрачной надеждой он не стал. Девочки были слишком юные, чтобы честным путем заработать себе на жизнь. Да и самих путей было не слишком много — либо наняться прислугой в дом попроще, где не спрашивают рекомендаций, либо пойти на фабрику с ее мизерными заработками. Без Кларабеллы Мейпс, умевшей ежемесячно выманивать из несчастных женщин деньги на содержание их детей, которых те сами якобы не могли поднять на ноги, у ребятни из дома номер три по Тортес-лейн не было никаких средств к существованию, и единственное, что им светило, это работный дом.
В общем, Питт не знал, как ему поступить — то ли солгать им, чтобы они, не дай бог, не испугались еще больше, либо сказать правду и тем самым лишить последних крох собственного достоинства. В конечном итоге верх одержала трусость, но лишь потому, что в душе его не осталось никаких эмоций.
— Я из полиции, и до тех пор, пока не нанесу еще кое-какие визиты, я не могу вам сказать, что происходит. Мне нужно выяснить, кто такая Пруденс Уилсон. Кстати, Фанни, она сказала тебе, откуда она?
— Нет, — сокрушенно покачала головой девочка.
— Ничего страшного. Я выясню это сам. — С этими словами инспектор направился к двери, где велел констеблю оставаться на месте, пока он не вернется сам или не пришлет помощь.
Выйдя на Тортес-лейн, Питт быстро зашагал в сторону Блумсбери. Если начинать поиски, то лучше всего оттуда. Нетрудно было предположить, что Пруденс Уилсон пришла к Кларабелле Мейпс пешком, а значит, путь ее был относительно недолгим. По всей видимости, предположил полицейский врач, она жила в каком-то относительно приличном доме, где работала горничной.
И Питт направил стопы в полицейский участок Блумсбери. В десять минут девятого он уже стоял перед усталым и раздраженным сержантом, который провел на ногах весь день и теперь мечтал лишь об одном: пропустить в ближайшем пабе кружку эля.
— Слушаю вас, сэр, — буркнул сержант, даже не подняв глаз от лежавшего перед ним толстого журнала учета правонарушений, куда он четким, аккуратным почерком вписывал подробности очередного происшествия: какой-то мальчишка поломал забор.
— Инспектор Питт, лондонская полиция, — представился Питт, давая сержанту возможность изменить свое отношение к его персоне.
— Такого здесь нет, сэр. По крайней мере, в нашем участке. Но я о нем слышал. Занимается убийствами, если не ошибаюсь. Попробуйте спросить на Боу-стрит[10], сэр. Там наверняка знают, где его искать.
Томас устало улыбнулся. Это небольшое недоразумение позабавило его и даже слегка взбодрило.
— Инспектор Питт — это я, сержант, — ответил он. — Я здесь потому, что действительно расследую убийство. И я был бы вам благодарен, если бы вы уделили мне минутку внимания.
Сержант тотчас покраснел как рак и, вскочив из-за стола, стал навытяжку. Спеша загладить оплошность, он даже не поморщился, когда больно задел «любимой» мозолью о ножку стула, и теперь вопрошающе смотрел Питту в глаза.
— Мне нужны любые сведения о некоей Пруденс Уилсон. Вполне вероятно, что она работала горничной где-то в этом районе. Недели три-четыре назад она ушла из дома и не вернулась, и я очень надеюсь, что ее хозяева заявили об этом в полицию. Скажите, это имя вам знакомо?
— Нам не докладывают о пропавших горничных, сэр, — покачал головой сержант. — Люди обычно подозревают худшее, и чаще всего бывают правы. Если пропала — значит, сбежала с кем-нибудь, и что ни говори… — Сержант осекся на полуслове, поняв, что сейчас выскажет непозволительную мысль. Лично он желал таким сбежавшим горничным только счастья. Сам он был вполне счастлив своей семейной жизнью и не видел причин, почему кто-то должен быть этого счастья лишен только потому, что находится в услужении в чужом доме. Где написано, что прислуга не имеет права обзаводиться семьей? — Наверное, так оно и было.
Тем не менее он отправился за журналом, в котором регистрировались подобные происшествия, и снял его с полки. Положив журнал на стол, аккуратно пролистал страницы на четыре недели назад и принялся читать записи.
Изучив шесть страниц, сержант остановился и, приложив палец к какой-то строчке, грустно и слегка растерянно посмотрел на Питта.
— Да, сэр. Запись имеется. Молодой человек по имени Гарри Крофт пришел и сказал, что она была его нареченной невестой. Она якобы отправилась привести от кого-то маленькую девочку, — ну, вы, наверно, знаете, что люди берут на воспитание чужих детей, — и больше не вернулась. Он был страшно расстроен, этот Гарри. Он был уверен, что с ней что-то случилось, потому что они с ней решили пожениться, и его невеста была очень счастлива. Но что мы могли поделать? Обычно женщин ищут мужья или отцы, или, на худой конец, те, у кого они работали, а не какие-то там женихи с улицы. Откуда нам знать, вдруг она просто взяла эту девочку и скрылась с ней в неизвестном направлении?
— Согласен, — ответил Питт. В рассуждениях сержанта был здравый смысл. Но даже знай они, что случилось на самом деле, было уже поздно. — Вашей вины здесь нет.
— Так она умерла, сэр? — спросил сержант.
— Да.
Сержант не сводил с Питта глаз.
— Это та самая, чье тело нашли в тех свертках? Я прав, сэр?
— Да, сержант, та самая.
Сержант побледнел, как мел.
— И вы уже поймали того, что это сделал?
— Это дело рук одной женщины — и, да, мы ее поймали. Я готов предъявить ей обвинение и заключить под стражу.
— Мое дежурство вот уже несколько минут как закончилось, но я был бы весьма благодарен вам, сэр, если бы вы разрешили мне пойти с вами. Прошу вас.
— Разумеется. Я согласен. Лишние люди мне не помешают. Потому что убийца — женщина крупная. Кроме того, там куча детей, которых нужно куда-то пристроить. По-видимому, в работный дом.
— Да, сэр.
К тому времени, когда они вернулись на Тортес-лейн, было уже без пятнадцати девять. Поскольку на дворе стояло лето, было еще довольно светло. В распоряжении Питта имелся еще целый час, прежде чем на город начнут опускаться сумерки: тени начнут удлиняться, постепенно сливаясь в сплошную черную мглу, лишь изредка освещаемую газовыми фонарями на главных улицах или редкими фонарями со свечкой здесь, в Сент-Джайлсе.
Наконец они остановились перед домом номер три. Питт, не постучав, вошел внутрь. Ощущения триумфа не было. Зато им владело не свойственное ему желание отомстить. Решительно пройдя по коридору, он распахнул дверь в гостиную миссис Мейпс. Констебль по-прежнему стоял там же, где он его и оставил. Кларабелла, разложив вокруг себя шуршащие юбки, восседала все в том же кресле. Ее черные кудри тускло поблескивали в свете угасающего дня, на губах играла торжествующая улыбка.
— Итак, мистер Питт? — бросила она ему. — И что теперь? Вы что, собрались простоять здесь целую ночь?
