«Но для данного случая придется тебе сделать исключение. Убить собаку — такое же зло, как убить человека. Вот почему я задам тебе этот вопрос, Аксель. И я задам его только один раз. Это сделал Бреде?»
«Да, отец».
Аксель сидел, опираясь спиной на что-то жесткое и округлое, как труба. Тело задеревенело, — видимо, в этой позе ему пришлось просидеть много долгих часов. Руки скованы наручниками, чувствовал он. Аксель попытался понять, что же с ним случилось: «Меня сбили с ног. Он был здесь. Он поджидал меня в домике. Полиция не приезжала. Подвал… Меня держат в том самом подвале».
— Мириам, — прошептал он.
Где-то в темноте он услышал эхо своего дыхания. Слева. Нет, не эхо — дыхание кого-то другого, более медленное и более мощное, чем его собственное. Гнилостный запах был столь резким, что разбудил Акселя. Однажды ему довелось вместе с полицией вскрывать квартиру старой женщины, которую соседи не видели больше двух недель. Тот запах, что сейчас настойчиво лез в ноздри, был еще омерзительнее. Он старался дышать ртом как можно медленнее, чтобы выдержать. Старался сдержать порыв заорать во всю мочь, вытягивая шею кверху. Заставлял себя сидеть тихо. «Это мой единственный шанс, — подумал он, сам не зная почему. — Сохранять спокойствие. И это единственный шанс Мириам».
66
Его разбудил какой-то звук. Полоска света пропала, — должно быть, наступил вечер или ночь. Прямо у него над головой раздались шаги, послышался звук закрываемой двери. Шаги наверху вернулись назад, затихли. Что-то передвигают по полу, кажется мебель. Сразу после этого откинули крышку люка. В лицо ударил резкий свет, обжигая глаза. Пришлось зажмуриться. Он слышал, как кто-то спустился по приставной лестнице, пнул Акселя ногой — тот приоткрыл один глаз. В его лицо все еще светили фонариком. Фонарик держал в руке какой-то человек, склонившийся над ним.
— Ага, проснулся.
Аксель все никак не мог разглядеть говорившего. Но сразу же понял, кто это.
— Я тебе принес попить.
И к его губам прижали горлышко пластиковой бутыли. Она не пахла ничем. Он сделал несколько глотков.
— Что тебе надо от меня, Нурбакк? — пробормотал он.
Тот отвел конус света от глаз Акселя:
— А тебе что от меня надо? Это ведь ты забрался сюда без спросу.
Аксель вдохнул как можно глубже:
— Мириам…
Кажется, его собеседник засмеялся.
— Не надо делать ей ничего плохого, — простонал Аксель. — Это я ее втянул в это.
— Заткнись! — прошипел Нурбакк. — Я знаю обо всем, что у вас было, понял? Мельчайшие подробности всего, чем вы с ней занимались. И когда вы трахались в шалаше из еловых лап, и дома у нее в постели. Она хотела тебя. Не пытайся выгораживать ее, а то ведь я могу и на тебя тоже разозлиться.
Он снова направил фонарик прямо Акселю в лицо.
— Я против тебя, Гленне, ничего не имею, — сказал он чуть спокойнее. — Мне-то что, что ты трахал Мириам, — это нормально. Я позволил тебе делать это. Ты мужик в порядке. Если бы тебя не принесло сюда, ты бы уберегся.
— Уберегся от чего? — выдавил Аксель.
Нурбакк не отвечал. Помолчав немного, он сказал:
— В тот день, когда ты катался по лесу на велосипеде, я стоял и смотрел на тебя, как ты купался в том озерце. Мне ничего не стоило прикончить тебя еще тогда. Ты стоял голышом и озирался вокруг. Но это было бы слишком просто. Я только с велосипедом твоим немножко позабавился.
И он издал звук, имитирующий шипение воздуха, выходящего из лопнувшей покрышки.
— Вот когда я увидел, что ты остановился поболтать с теткой — божьим одуванчиком, я понял, что я должен сделать. Вот это было классно! Может быть, эта идея могла еще кому-нибудь прийти в голову. Но у кого хватило бы пороху действительно совершить что-либо подобное?
Он просвистел обрывок какой-то мелодии.
— Дело-то было вовсе не в тебе, просто ты все время мешался под ногами. — Он наклонился поближе к Акселю. — Да ты не виноват, черт подери! Ты мне нравишься, Гленне. Ты хороший врач, отличный отец своих детей. Это она устроила всю эту заваруху. Она наобещала вагон и маленькую тележку, а потом наплевала на это. Может, она и тебя называла родственной душой?
Аксель не нашелся что ответить.
— Как ты думаешь, как следует поступать с бабами, которые наобещают с три короба, а потом наплюют на это? — На этот раз Нурбакк не стал дожидаться ответа. — Я ей позволял догадываться о том, что ее ждет. Постоянно ощущать, что эта судьба подкрадывается к ней все ближе, но так, что она не могла понять, что же происходит. Одна — две — три. С четвертой это случится. Остальных бабенок подставили случайности, равно как и тебя. — Он засмеялся. — Ей было жалко меня, Гленне, она не могла себя заставить сделать хоть что-нибудь, что усугубило бы мое положение. Сначала она хотела убедиться во всем на сто процентов. Бедная девушка! А теперь кого жалко? Как тебе кажется? Ты мне нравишься, — повторил Нурбакк, поскольку Аксель так и не ответил ему. — Печально, что тебя занесло сюда.
— Нас найдут, — прохрипел Аксель. — Я звонил по мобильному из этого дома.
Нурбакк прищелкнул языком:
— Жаль огорчать тебя, но за мониторинг твоих звонков отвечаю я. Последний разговор, зарегистрированный с телефона Акселя Гленне, состоялся с набережной Акер-Брюгге. Им пришлось всей группой срочно выезжать туда. Но ты догадываешься, наверное, кто оттуда звонил. Теперь твой мобильник лежит на дне фьорда, совсем рядом с кромкой причала.
Аксель не сдавался:
— Многим известно, что вы с Мириам встречались. Рано или поздно…
— Может быть, это и всплывет, — оборвал его Нурбакк. — Может быть, и нет. В любом случае будет уже поздно.
— Что ты имеешь в виду?
— Мне вот только что пришла в голову одна мысль. Наконец-то я себе представляю, как все это завершится. В этом есть нечто прекрасное. — Голос Нурбакка зазвучал так, будто он сейчас разговаривал со своим доверенным другом. — Завтра вас найдут. Вместе. Кто-нибудь на вас наткнется в гараже нашего лучшего следователя под зданием Управления полиции. Вы там будете лежать, обвив друг друга руками, будто обнимаясь… Будет лежать то, что от вас останется. Это логично. И это будет сильно. Можно было бы с тем же успехом подложить под это здание бомбу.
Аксель попытался связать вместе то, что он услышал, но был не в состоянии понять это.
— Если они очень постараются, то выяснят, кто вас там уложил, — хмыкнул Нурбакк. — Я так хочу. Они уже давно могли это понять. Соображай Викен побыстрее и будь он меньше занят самим собой, он бы уже несколько недель назад мог догадаться про меня и Мириам. — Его голос вдруг зазвучал озабоченно. — Я им все время подбрасывал всякую информацию, помогал выйти на след. Делали бы они свое дело как следует, ничего этого не случилось бы. Но теперь все же случится.
