кроме как припарковаться рядом. Радость и удовольствие неизбежно должны быть со мной. Вот только почему-то этого не происходило. Сердце не успокаивалось, металось из стороны в сторону, как птица, угодившая в ловушку.
Что же со мной не так? Я как будто бегу за счастьем, а оно всё дальше и дальше…
Почти с ужасом я поняла, что по-настоящему счастлива была только со своим мужем. Бедным и непутёвым, человеком, который толком и ухаживать-то за мной не мог. Только с ним я не думала о прошлом и будущем, а была сейчас. С ним я получала удовольствие от того, что просто была. Рядом с ним мне не хотелось искать кого-то лучше. Мне просто хотелось бесконечно смотреть на него, говорить с ним, дотрагиваться до него.
Это осознание опустилось на меня как гром, сковало всё внутри. А что, если я не переставала любить Алекса всё это время? Смогла ли я реально пережить наше расставание? Смогла ли заживить свою рану?
Я вспомнила о письме, которое написала в Индии. Оно так и лежало в моей сумочке, убранное во внутренний карман.
На следующий день мы с Виктором гуляли в парке, а потом он отвёз меня на рейс. Когда мы подъехали к аэропорту, я его поцеловала. Я считала его одним из самых потрясающих и щедрых людей на планете, однако по-прежнему чувствовала к нему лишь необъятную благодарность.
— Оставайся, — поглаживая меня по щеке, произнёс Виктор. — Не уезжай от меня снова.
Сердце защемило.
— Я решил, не хочу больше один, хочу семью. Лучше тебя я никого не встречу… Поедем вместе жить в Нью-Йорк. Выходи за меня.
— Штаты? — удивилась я.
— Мне предлагают купить там завод по производству воды. Я посчитал, литр воды сейчас стоит почти столько же, сколько литр нефти. Ты в Нью-Йорке по-другому заживёшь… Со мной. Выучишься там. На кого хочешь. Где хочешь.
Я молчала. Виктор ждал, не торопил.
— Мне нужно в Москву, — дрогнувшим голосом сказала я, глядя в пол. — Если честно, я даже точно не знаю зачем, я просто интуитивно так чувствую. Как будто у меня там есть важная миссия. Знаешь, как тот отшельник, про которого ты рассказывал мне в Индии.
— Конечно, — улыбнулся Виктор. В его голосе была надежда.
Он нежно обнял меня, пожелал хорошего полёта… И отпустил.
Глава 39
Срочное и важное
Москва, 2005 г.
Самолёт из Лондона приземлился в Москве. Ледяной ветер дул сквозь стекло, проникая в самое сердце.
Я вышла из аэропорта Шереметьево и направилась к такси. В одной руке — чемодан, по неровностям асфальта он громко отстукивал колёсиками какой-то мотив.
Бывает чувство, когда возвращаешься из отпуска, едешь по Ленинградке, и с каждым километром утрачиваются воспоминания о ярких моментах поездки, будто туман застилает прошедшие дни, возвращая к обыденности. Будто ничего и не было, словно путешествие было во сне.
В какой-то момент я поняла, что близка к депрессии. Однако на это сейчас не было времени. Нужно было заняться делом. Я решила придерживаться намеченного плана.
Траур по отношениям — всем сразу — и отъезд из Лондона проживу когда-нибудь потом.
Чтобы окончательно не поддаться хандре, я решила действовать. В конце концов я прилетела в Москву с конкретной целью!
Москва, 2005 г. Служба внешней разведки
Зинаида Прокопьевна вошла в кабинет генерала, держа в руках стопку бумаг. Иван Петрович поднял на неё глаза:
— Срочное?
— В основном нет. — секретарша знала, что её начальник не любит по утрам тратить время на бумаги, которые могут подождать. — Только один рапорт попросили передать лично.
— Давай. Остальное позже.
Рапорт был объёмным. Увидев фамилию составителя, генерал поднял бровь.
— Василий Григорьевич? — пробормотал он себе под нос. — Какими судьбами?
По мере чтения брови генерала ещё не раз взлетали и хмурились. Закончив, немного посидел, задумчиво глядя перед собой. Хмыкнул. Потом тщательно разгладил листы рапорта и убрал его в папку с маркировкой «Важное».
Глава 40
Практическая психология с неожиданным эффектом
Москва, 2005 г. Примерно в это же время
За окном унылый дождь сменялся снежной крупой, которую мы в шутку начали называть белыми мухами. Тёплой одежды у меня не было, я прожила в тёплом климате много лет. А в Москве у меня просто не было сил поехать в магазин и что-то купить. От одной мысли о том, чтобы выйти на улицу, становилось не по себе.
Сидеть дома тоже было невыносимо. Я делила комнату с младшей сестрой. Мы спали на одной кровати, и от нехватки личного пространства мы обе лезли на стены. Как и от разительного отличия нашей московской квартиры и моего лондонского жилья.
В общем, я всё глубже скатывалась в депрессию. Не хотела есть, не хотела никуда ходить, не хотела улыбаться. Это состояние, столь мне несвойственное, пугало и угнетало.
Как-то вечером я увидела на столе среди почты визитку психолога. Видимо, её, как рекламку, бросили в почтовый ящик, а родители занесли домой. Сначала я прошла мимо, но через несколько минут вернулась и забрала.
Вот и знак свыше.
Конечно, я не особо верила, что в кабинете психолога смогу решить свои проблемы. Однако моё состояние стало уже совершенно невыносимым. Нужно было дать себе хоть какое-то облегчение, пусть даже на пару часов.
Я позвонила по номеру, указанному на визитной карточке. Мне повезло — на завтра как раз освободилось окошко. Это точно был знак от Вселенной. Я даже почувствовала робкую надежду.
На следующий день я сидела в мягком белом кресле напротив женщины, которую звали Светлана. Несмотря на то что ей было всего лет пятьдесят, её волосы были седые.
Светлана попросила меня пройти тест на компьютере. Я удивилась — думала, мы будем просто беседовать.
— Прежде, чем работать с клиентами, мы рекомендуем им пройти этот тест. Вы располагаете временем?
Я же сюда уже пришла.
Тест показался мне бесконечным. Не сказать, что вопросы были сложные, но их было слишком много, и весь анализ напоминал тест на IQ. Когда я закончила, мне показалось, что прошло несколько часов.
Мы начали работу, и после нескольких сеансов Светлана попросила ещё кое-что написать.
— Назовём это эссе. Уверена, вы такие уже писали, — с доброй улыбкой объяснила психолог.
— Да, в университете, конечно, писала, но… Зачем? И на какую тему?
— Это тоже входит в анализ вашего психологического состояния. Тест и эссе помогут мне в должной мере вникнуть в суть и выстроить оптимальную стратегию для вашего лечения.
— Ага. — я сделала вид, что поняла важность
