табличку.
— Они отправились в Прайд.
— Да, — отвечает ему Трей. — Я тоже так думаю.
— В Прайд? — удивляюсь я. — В смысле в другую провинцию?
— А ты знаешь ещё какой-то Прайд? — ухмыляется Нэш.
— Нет. Я просто удивлён. Не думал, что границу можно пересечь.
Высокие стены тщательно охраняются. Говорят, там расстреливают каждого, кто пытается приблизиться к границе.
— Видимо, Пейдж нашла лазейку, — говорит Трей. — Она понимала, что это их единственный вариант. И наш тоже. — Трей переворачивает деревяшку. — Смотрите. Я так понимаю, это координаты.
Приглядываюсь. Могу сказать только, что на деревяшке действительно вырезаны цифры.
— Так какой у нас план? — спрашивает Нэш. — Отправляемся по координатам в Прайд в надежде, что хоть кому-то из них удалось добраться до туда живым? Звучит как самоубийство.
— У меня нет идей, Нэш, — говорит Трей. — Если у тебя есть варианты получше, не стесняйся, говори.
— Это может быть ловушкой, — добавляет Нэш.
— Я понимаю. И всё же хочу рискнуть. — После долгой паузы Трей спрашивает: — А вы?
Нэш пинает ком грязи.
— Наверное, да. Ты же знаешь, я за тобой — хоть на край света.
— Хорошо. Давай соберём всё, что не было уничтожено огнём. Оружие, амуницию, еду, одежду… всё, что найдём.
— Принято, — отвечает Нэш, уже заходя в деревянный сарай.
Трей собирается уйти, но я останавливаю его, коснувшись руки.
— Трей.
Он оборачивается ко мне.
— Да?
Достаю из кармана склянку с Re0Gene 2.0.
— Кажется, тебе сейчас это нужно.
Трей смотрит на сыворотку в моей руке.
— Это то, что я думаю?
— Да. Не хотел отдавать Стилу всё.
— У тебя только одна?
— Да. Поэтому ты должен выпить её.
Трей мотает головой, отступая назад.
— Лучше оставь. Пусть сохранится для кого-то, кому она по-настоящему понадобится.
Не понимаю, почему он так упрямится. Я пытаюсь помочь ему. Я же вижу, как он хромает, морщась от боли. Почему он просто не выпьет чёртову сыворотку?
— Трей, здесь больше одной дозы. Если выпьешь чуть-чуть, кому-то другому тоже хватит.
Трей сомневается, но я настаиваю, и он берёт склянку. Открывает колпачок и капает несколько капель под язык. Вернув колпачок на место, протягивает склянку обратно мне. Не проходит и тридцати секунд, как Трей начинает тереть бедро.
— Ох, как стягивает кожу.
— Значит, сыворотка действует.
— Где ты был несколько часов назад, когда я сам себе зашивал ногу? — шутит он. — Надо было сразу выпить сыворотку.
— Прости. Забыл, что она у меня, и вспомнил только, когда сидел с Сиенной, но не хотел оставлять её…
— Всё в порядке, бро, — говорит Трей, хлопая меня по плечу. — Я просто пошутил. — Он смотрит мне прямо в глаза и проникновенно добавляет: — Спасибо. Правда, спасибо.
Трей разворачивается, чтобы пойти собирать запасы в дорогу.
Я окидываю долгим взглядом разрушенный лагерь, всем сердцем надеясь, что Грета сейчас среди тех, кому удалось сбежать.
46
ТРЕЙ
Пока мы собираем припасы и загружаем грузовик, костры тлеют, оставляя лишь угли. К тому времени как мы закончили, уже стемнело, и наши желудки заурчали от голода. Уже несколько часов никто из нас даже не думал о том, чтобы поесть.
Мы быстро перекусываем сухофруктами и вяленым мясом, после чего решаем, как будем ехать: мы с Сиенной — в грузовике, Зейн и Чез — на внедорожнике. Так-то все могли бы поместиться в грузовике, учитывая багажное отделение, но Зейн и Чез не были в восторге от этой идеи. Чез даже заявил, что его укачивает. Один только Нэш согласился забраться назад. Полагаю, он просто хочет побыть один, и я его в этом прекрасно понимаю.
Моя нога полностью исцелилась благодаря чудодейственной сыворотке Зейна. Я даже представить себе не мог, что он мог пойти на хитрость — тихонько вытащить одну склянку, перед тем как отдать остальные, — но всё же я благодарен своему гениальному братцу.
Перед отъездом Сиенна ещё раз подходит к братской могиле, орошая слезами землю. Я даю ей несколько минут постоять в одиночестве. По себе знаю, как тяжело прощаться с близкими.
Когда она выплакивает все слёзы, я беру её за руку и отвожу обратно к грузовику. Койоты воют вдалеке, вызывая у неё мурашки. Вечерний воздух прохладен, поэтому я притягиваю Сиенну к себе и растираю её руки, пытаясь согреть. А она словно бы и не замечает изменения в температуре, равно как и моих ладоней на своих плечах. Перед тем как она забирается в грузовик, я разворачиваю её лицом к себе.
— Понимаю, тебе сейчас нелегко. Но обещаю, я сделаю всё возможное, чтобы вернуть твою улыбку.
— Не думаю, что это возможно, — отвечает она слабым голосом, её губы дрожат.
— Когда-нибудь, — заверяю я. — Со временем боль притупится.
Она кивает. Слёзы текут по её щекам. Нежно целую её, но не давлю. Она сейчас в очень уязвимом состоянии, и я не хочу пользоваться ситуацией. Просто даю ей понять, что я очень сильно её люблю. Что я рядом. И всегда буду рядом.
Отстранившись, говорю:
— Нам надо отправляться, пока совсем не стемнело.
Помогаю ей забраться в грузовик и закрываю за ней дверь.
Заняв водительское сиденье, подаю сигнал Зейну, чтобы был готов. Он высовывает руку в окно, показывая большой палец. Завожу двигатель и нажимаю на газ. Маневрирую между колючими кустами и большими камнями. Нам нужно проехать немного по бездорожью, прежде чем мы доберёмся до трассы, что ведёт к стене. Дорога займёт максимум сутки.
Когда мы отъезжаем от территории между двумя холмами, Сиенна прижимается лбом и ладонью к стеклу. Видимо, по-своему прощается. Закончив, она снова садится прямо на сиденье и закрывает глаза.
Последние несколько часов я действую на автопилоте. У меня не было времени остановиться, чтобы подумать или погоревать. Мы потеряли так много членов «Зенита» и «Грани» — людей, которых мы знали
