Элпью выхватила у нее письмо и уставилась на него.
— «Моя дорогая тайна, обожаю тебя больше всего на свете…» — Она перевернула страничку. — Мистер Рой! — прошептала она. — Ну конечно. Рой. Roi. Petit Roi.
— Голландский гном… — с отвращением фыркнула Пигаль. — Как она могла?
— О, господи! — Элпью схватила Пигаль за запястья. — Вот оно. Вы попали в точку! Мистер Ньютон был прав. Все это касается маленького короля.
Извинившись, Элпью умолила Пигаль посторожить в ее отсутствие дом — ей нужно отлучиться по срочному делу. Пигаль сыпала вопросами: как давно графиня получает любовные письма от короля? Как далеко у них зашло? Как ей удалось все это время хранить тайну?
Элпью, напустив как можно больше тумана, объяснила, что Пигаль ошиблась. Графиня владеет этими письмами, но написаны они были не ей. Пигаль прыгала на месте.
— Еще лучше! Они могут ее спасти. Она может шантажом заставить коголя отменить пгодажу дома — этто в его власти.
Элпью заколебалась. Такая возможность существовала. Но как же миссис Уилсон? Отправить ее на виселицу ради графининого дома? Однако Элпью поняла, что теперь она близка к разгадке. Близка к тому, чтобы узнать то, что узнал Бо и что привело его к смерти. Миссис Уилсон нет нужды умирать.
— До возвращения графини мы ничего не можем сделать, — сказала Элпью, накидывая плащ. — Прошу меня простить. Я скоро вернусь.
Очаровав на Сенном рынке хозяина какой-то повозки, она убедила его позволить ей за небольшую плату проехать на задке его фургона. Поудобнее устроившись между тюками сена, она вытащила из кармана листок с уравнением. Проклятье! Она поняла, что оставила список значений у себя под подушкой, в кухне графини. Тем не менее большинство их Элпью помнила и могла извлечь из памяти. Чем и занялась.
Она настолько погрузилась в свое занятие, что забыла спрыгнуть у Флитского моста. Подобрав юбки, чтобы не мешали бежать, она протолкалась сквозь толпу женщин, продававших чулки и сладкую пшеничную кашу на молоке, ночные колпаки и пудинги, и без остановки неслась до самой решетки Флитской тюрьмы. Ей нужно поговорить с миссис Уилсон, спросить, не было ли у нее или ее мужа каких-либо дел с королем или хотя бы с кем-нибудь при дворе. Она с полчаса кричала сквозь решетку, стоя на коленях на тротуаре. Наслушалась похотливых замечаний насчет своей груди и брачных предложений, но на ее призывы к миссис Элизабет Уилсон никто не отозвался.
Элпью не собиралась так легко сдаваться. До этой женщины можно было добраться и другими путями. Она звала у калитки и колотила в нее кулаками, пока ей не ответил подошедший охранник.
— Чего надо? — проворчал он. — Жениться или еще чего?
— Нет, — с самым кротким видом ответила Элпью. — У меня срочное дело к смотрителю.
Стражник поднял брови.
— Он, конечно, об этом знает?
Элпью улыбнулась.
— Я уверена, что, если вы скажете, что я здесь, он меня примет. — Она скрестила пальцы и попросила Бога, чтобы на сей раз уберег ее от грязных домогательств.
Охранник зашаркал прочь, потом вернулся и открыл калитку.
— Знаешь, куда идти?
Элпью с улыбкой прошла мимо него на территорию тюрьмы и в контору смотрителя.
— Мистрис Элпью, — просиял смотритель.
Он уже расстегивал пуговицы на животе, явно желая сразу перейти к делу. Элпью осталась стоять у двери.
— Мне нужно поговорить с миссис Элизабет Уилсон, вопрос жизни и смерти.
Смотритель, ухмыляясь, похлопал себя по коленям.
— Конечно, конечно. Но сначала давай-ка немножко попрыгаем, а?
Элпью покачала головой.
— Сначала я поговорю с миссис Уилсон, потом порезвимся.
Смотритель надулся.
— Нет. Сначала дело, потом ты увидишься с миссис Уилсон.
В дверь постучали.
— Да?
Смотритель заворчал, и дверь открылась. На пороге стоял один из приставов.
— Подождите минутку! — крикнул смотритель, застегиваясь.
Элпью воспользовалась этой возможностью, торопясь покинуть контору смотрителя, который крикнул ей вслед:
— Ты все равно не можешь с ней повидаться. Вчера поздно ночью ее от нас забрали.
— Забрали? — круто повернулась Элпью. — Куда?
Смотритель встал и схватил Элпью за зад.
— В Ньюгейт. Готовят к отправке на Тайберн.
— На Тайберн! — взвизгнула Элпью, отпихивая его руку.
Он кивнул.
— Да. Ее казнят. Завтра на рассвете.
Разбитая до судорог тряской поездкой домой в карете, проехавшей по улицам, на которых перестилали булыжную мостовую, графиня, прихрамывая, поднялась на крыльцо и толкнула дверь. Она совершенно забыла о намерении Пигаль привести кузнеца и сильно ударилась плечом. Ее светлость осмотрелась в поисках колокольчика, которым ей никогда не приходилось пользоваться раньше. Нашла и резко потянула. Внутри раздался глухой удар в импровизированный барабан.
Графиня подождала. Никто не шел. Ну и дела! В собственный дом не попадешь. Она крикнула в щель для писем:
— Элпью! Годфри! Это я, ваша хозяйка. Сейчас же откройте.
Через несколько минут очень запыленная Пигаль повернула ключ и распахнула дверь.
— Почему ты мне не сказала, что этта штука у тебя вместо звонка? — проворчала герцогиня, которая слышала удары и, решив, что это ломятся в парадную дверь сэр Питер или Подлец, спряталась под кроватью Годфри.
— Я спасена! — Графиня вплыла в дом. — Если мы сможем найти моего мужа.
Пигаль закатила свои подведенные глаза.
— Загляни под ближайший камень, — пробормотала она. — Или в любую сточную канаву.
— Важно не впустить его сюда, на случай, если он станет владельцем. Где Годфри?
— Ушел, — фыркнула Пигаль. — Выбгосить мусог.
— А Элпью?
— Ушла по важному делу, как она сказала. — Пигаль взяла бокал с вином, к которому до этого прикладывалась. — Ну а тепегь, когда мы одни, гасскажи мне все пго него.
— Про кого? — Графиня сняла плащ, перчатки и села. Пигаль принесла бокал и ей.
— Оставь свою таинственность! Пго коголя Вильгельма, газумеется.
Вино выплеснулось изо рта графини обратно в бокал.
— Ты же прекрасно знаешь, как я отношусь к этому вороватому голландскому коротышке.
— Тогда почему у тебя его любовные письма?
Захлопав глазами, графиня мысленно повторила вопрос подруги.
— Еще раз, и помедленнее, Олимпия, ты меня заинтриговала.
Пигаль рассказала про письмо, которое она нашла во время уборки, и как она узнала почерк.
