она.
— Мне нужно тебе кое-что сказать. — Я вижу, как приближается сервер, и жду, пока он принесет нам вино и закуски, прежде чем сделать глубокий вдох.
— Ладно, Бел, теперь я действительно волнуюсь.
— Нет, все в порядке. То есть нет, но… — Я вдыхаю еще раз, стараясь не паниковать. Доктор Ланган назвала бы это хорошим прогрессом. И хотя я не чувствовала, что мои визиты к ней так уж сильно помогли, это может помочь.
Если я могу поговорить с Габриэлем, я могу поговорить и с Кларой.
— Я слушаю, что бы это ни было, — тихо говорит Клара, и это придает мне достаточно уверенности, чтобы заговорить.
— Со мной случилось что-то очень плохое, четыре месяца назад. Одежда? — Я поднимаю руки, закутанные в слишком теплую толстовку. — Это не дефицит железа или что-то вроде проблем со здоровьем. А та помолвка, о которой я тебе говорила… Она была разорвана, потому что… — Я снова вдохнула. — Потому что мой жених запер всех в церкви и пытался убить столько членов мафии, сколько мог. Он похитил меня, отвез в отель и… — Я пытаюсь сглотнуть, но во рту пересохло, и я тянусь за вином, делая большой глоток. Клара смотрит на меня, широко раскрыв глаза, в ужасе. Именно такого взгляда я и ожидала, но, по крайней мере, в нем нет неверия. — Они сделали мне больно, — мягко говорю я. — Не самое худшее, но много плохого. Вот почему я прикрываюсь. Почему я больше не хочу никого обнимать и иногда выгляжу паникершей, и очень не хочу оказаться замужем за другим незнакомцем.
Клара издает шокированный, ехидный звук в глубине горла.
— Ты шутишь? — Задыхается она. — Только абсолютное чудовище попыталось бы заставить тебя выйти замуж за незнакомца после этого. Прости, Бел, я знаю, что это твой отец, но… — Она начинает протягивать руку, чтобы коснуться моей, но потом резко отдергивает ее. — Мне так жаль. Я не могу представить… не могу поверить, что это случилось с тобой. То есть, я верю тебе, но…
— Нет, я знаю. Я знаю, что это звучит безумно. Как будто другой мир. Даже оставаясь с Габриэлем, который старается поддерживать нормальные отношения, я чувствую себя как в другом мире. И я не хочу возвращаться.
— Ты не должна этого делать, — решительно заявляет Клара. — Белла, мы найдем способ…
— В том-то и дело. — Я делаю еще один глоток вина, не обращая внимания на салат. Клара тоже не попробовала и ложки своего супа. — Габриэль, он…
— Что? — Глаза Клары загорелись интересом. — Что он сделал?
Я выкладываю все. О кошмарах, которые начались в ту ночь, когда мы поссорились из-за того, что у меня не было таблеток, о появлении отца, о банковских счетах, об уроке вождения.
— Он заставил меня спать в его постели, потому что думал, что его присутствие рядом поможет справиться с кошмарами. И это помогло. Немного.
Глаза Клары становятся круглыми.
— Белла, ты…
— Нет. — Я решительно качаю головой. — Нет. Мы не делали этого, он знает, что я не люблю, когда ко мне прикасаются. В тот первый раз он обнял меня, пытаясь утешить, но, когда понял, что это неправильно, с тех пор не прикасался ко мне. — Я не рассказываю ей о том моменте, когда мне показалось, что он собирается поцеловать меня в гостиной, и ни об одном из напряженных моментов, которые были у нас с тех пор.
Тем не менее я вижу, что она улавливает то, в чем я не хочу признаваться.
— Белла, кажется, там что-то есть, — мягко говорит Клара, наконец поднимая ложку, чтобы съесть немного. Я неуверенно пытаюсь откусить немного салата. Не могу представить, что даже полбокала вина на голодный желудок, это хорошо, тем более что я редко пью.
Я качаю головой.
— Нет, ничего такого.
— Бел. Да ладно. — Клара качает головой. — Он через голову твоего отца открыл для тебя банковские счета? Попросил тебя спать в его постели, чтобы присматривать за тобой? Он учит тебя водить машину? На что это похоже?
Я снова качаю головой, на этот раз более решительно. Я даже не рассказала ей об ужине после урока вождения. Я знаю, как далеко она зайдет с этим, и не могу позволить себе думать, что такое возможно. Я не могу открыться этому, ему, иначе я позволю причинить себе боль, которую не знаю, смогу ли я вынести, и я не готова рисковать.
— У него есть дочь, — говорю я с трудом. — Он просто думает о том, что бы он хотел, чтобы кто-то сделал для нее, если…
Клара фыркает, роняя ложку.
— Белла. Сколько ему лет? На пять-шесть лет старше тебя?
Я медленно киваю, и она бросает на меня пристальный взгляд.
— Он не думает о тебе как о своей дочери. Готова поспорить, он даже не думает о тебе как о сотруднике. Или как о друге. Ты хочешь сказать, что между вами нет искры? Никаких чувств? Никакого напряжения? Ты спишь в его постели…
— Уже нет, — бормочу я. — Рецепт пополнен, так что в этом нет необходимости.
Она сужает глаза.
— Ты выглядишь разочарованной. Белла, не лги мне.
Я медленно выдыхаю. Я не хочу лгать ей, особенно ей, как никому другому. Но я не знаю, что сказать, и я не хочу продолжать идти по этому пути. Я не хочу продолжать думать о том, чего у меня не может быть.
— Даже если между нами была искра, — говорю я наконец, — даже если кто-то из нас что-то почувствовал, это не имеет значения. Он ни за что не захочет кого-то, кто так эмоционально испорчен. У которой кошмары и панические атаки, которая боится близости, боится прикосновений. Клара… — Я покачала головой. — Меня никогда не целовали. И я не знаю, буду ли я когда-нибудь готова. Смогу ли я вообще это вынести, не говоря уже обо всем, что последует за этим. Какой мужчина захочет сблизиться с той, которая может прекратить поцелуй, или, что еще хуже, на полпути, потому что она вот-вот расплавится? С той у которой может случиться приступ паники посреди секса? Ни один мужчина не захочет иметь с этим дело. Даже Габриэль.
Я ожидаю, что она оставит все как есть или даже согласится со мной, но Клара смотрит на меня долгим, задумчивым взглядом.
— Я знаю, что ты выросла среди множества дерьмовых мужчин, — наконец говорит она. — И я первая соглашусь, что большинство из них — отбросы. Но есть и хорошие, Белла. Габриэль, похоже, может быть одним из них. И ты можешь оказать ему плохую
