игнорировать ее, его лицо абсолютно пустое. Он быстро идет дальше, но она бежит следом на высоких каблуках, в крошечной юбке и все такое.
Когда она понимает, что не сможет его догнать, ее взгляд несется ко мне. Она открывает рот только для того, чтобы через секунду закрыть его.
Именно в этот момент Кэптен протягивает мне руку, и Мэллори начинает кусать губы.
А затем ее глаза закрываются, и она кричит:
— Она сказала мне не приходить!
Все останавливаются.
Кэптен останавливается.
Чертово время останавливается.
Но я бросаюсь к ней, и она прямо передо мной. Кончики моих пальцев и паре сантиметров от того, чтобы схватить ее за майку и притянуть ко мне. Но Ройс обхватывает меня сзади, удерживая на месте.
— Пусти, — выдавливаю я сквозь сжатые зубы, но от продолжает оттягивать меня назад.
Хруст гравия под подошвами Кэптена отдается эхом в моих ушах, когда он поворачивается к ней лицом.
— О чем ты говоришь, Мэллори?
Его голос тихий и смертоносный, не терпящий лжи. Требующий правду.
— Она сделала это. — Мэллори делает несколько шагов назад, отшатываясь. — Все это.
О, боже.
Я дергаюсь вперед снова, но как только я это делаю, Ройс тут как тут, блокирует меня.
Давая ей гребаную возможность говорить.
— Она приходила ко мне, в тот день, и… и раньше. Она та, кто велел мне уехать, кто сказал, что мне небезопасно находиться здесь.
Сосуды вокруг моего сердца стягиваются и напрягаются, спутываясь, пока не перекрывается ток крови, и я в любой момент могу упасть на землю.
Это и было небезопасно, но она была наименьшей из моих забот.
— Она сказала, что ты не сможешь защитить меня, Кэптен. Она отняла твою дочь…
— Ты, мать твою, издеваешься надо мной! — пронзительно кричу я, сумев обойти Ройса, но он в ту же секунду стягивает мои руки у меня за спиной. В это же время Мэллори выскальзывает из-за спины Кэптена.
— Это правда, — кричит она со слезами на глазах.
— Мэллори…
— Ты сделала это! — кричит она снова.
— Я была…
— Ты…
— Заткнитесь! — рявкает Кэптен, вырываясь из ее хватки и смотрит на нее сверху вниз. — Закрой гребаный рот. Почему я должен тебе верить?
— С чего бы тебе верить ей? — переводит она стрелки, и, черт бы ее подрал, она идеально подобрала слова.
Медленно его голова поворачивается ко мне.
— Это правда? — спрашивает он. — Ты сказала ей уехать? Ты причина, из-за которой я потерял Зоуи, потерял их обеих?
Все у меня внутри переворачивается, сжимаясь сильнее и сильнее, как боа, выдавливая из меня жизнь. Я смотрю на боль в его глазах, но это еще не самое трудное.
Каким-то образом, вопреки всему, он все еще надеется, что она хорошая. Может, даже нуждается, чтобы она была такой, если не для него, то для их дочери.
Ради их дочери.
Это почти убивает меня на месте.
Он так быстро появляется передо мной, что я оказываюсь не готова, пятясь назад, пока руки не упираются в гравийную дорогу. Мелкие камешки впиваются в мои ладони, когда обычно быстрые руки Кэптена позволяют мне упасть.
Я поднимаюсь на ноги.
— Да или нет, — рычит он, и я замечаю, как слегка надломился его голос. — Ты причина, по которой она уехала?
Клянусь, в этот момент эмоциональная боль способна ломать кости.
Мои ребра ноют, как будто треснули, грудная клетка сжимается, словно в легких дыра, пока я смотрю на него. Лунный свет играет как злобный художник, заостряя его черты и затемняя его глаза.
Потерянный мальчик напротив меня так отчаянно жаждет ответов, хотя девушка за его спиной не оставила ему ни одного.
Она уехала из-за меня?
Ответ прост…
— Да, — шепчу я.
Жилы на его шее натягиваются до предела, горло сдавливает, как будто он проглотил расплавленный металл, и он жжет чертовски сильно, слишком сильно.
Я даже не узнаю его голос, когда он произносит:
— Уходи. Сию секунду.
Я пытаюсь сглотнуть, но тело не слушается, так что я киваю и разворачиваюсь, но он не закончил.
— Ничего не бери, — шипит он. — Проваливай с одеждой в твоей сумке и никогда не оглядывайся. Будь невидимкой или я заставлю тебя исчезнуть.
— Кэптен… — осекается Рэйвен.
Мои глаза скользят к ее, наблюдая за букетом эмоций, пробегающим на ее лице.
Она делает шаг ко мне, но руками, все еще опущенными по бокам, я поднимаю пальцы так, чтобы только она видела.
Все «ок». Оставайся с ними, ты им нужнее.
Я не могу даже взглянуть в его сторону, но ее черты лица медленно разглаживаются, ее руки скользят в ладони Мэддока и Ройса. Облизнув губы, она почти незаметно кивает.
Мой желудок делает кувырок.
Вычеркивает один, вычеркивают все.
— Виктория, постой! — бешено рыдает Мэллори. — Не уходи! Прошу, я…
Я останавливаюсь, но не смотрю на нее. Как я и ожидала, никто не следует за мной.
Ноги быстро уносят меня прочь. Я пробегаю мимо машин на парковке так быстро, как только могу, пока не оказываюсь достаточно далеко, где они не могут меня видеть. Я наваливаюсь спиной на ближайшую машину, закрывая руками лицо, и пытаюсь выровнять дыхание.
— Наконец-то.
Воздух застревает у меня в горле, а по позвоночнику пробегает дрожь.
Медленно я убираю руки от лица, и вижу его, стоящего там, в черной толстовке и джинсах. В перчатках и с пистолетом.
Мое тело обмякает, я качаю головой.
— Я ждала тебя раньше.
Он опускает глаза, но его улыбка — последнее, что я вижу, перед тем как все меркнет.
Глава 32
Кэптен
Оцепенение.
Я, блядь, оцепенел. От корней волос до кончиков чертовых пальцев ног я ничего не чувствую, ничего не чувствовал последние три дня.
Единственное время, когда что-то прорывается наружу, это когда я смотрю на свою дочь. И даже тогда это самая поганая, отвратительная эмоция, которая поглощает меня, и, вдобавок ко всему, наименее ожидаемая.
Глубокое, как дно ямы, предательство.
Она понятия не имеет, что я отослал ее подругу, и все же я вижу отражение своей ошибки в ее глазах, хотя не уверен, что совершил ее.
Виктория сама навлекла это на себя. Моя дочь знает ее только потому что Виктория обманом проникла в ее мир, украла то, что малышка
