густонаселенных послевоенных деревень быстро восстанавливался и оставался таким до начала периода гражданской застройки городов.
Весной, на лето, к бабушкам и дедушкам прибывали из города дети, школьники, их родители в отпуска, и к колхозному рабочему шуму добавлялось разноголосие детских игр, их веселая звонкая суета. Молодежь помогала старикам в домашнем хозяйстве, понемногу осваивая полезные для жизни крестьянские ремесла, собирали невероятные по нынешним временам объемы лесных даров – ягод, грибов; все это продавалось в городе и существенно пополняло семейный бюджет.
Отдыхала молодежь дружно, весело. По выходным дням в колхозный клуб приезжало «кино» – какой-нибудь художественный фильм. А после фильма устраивались танцы под радиолу или гармонь, на которой прекрасно играл старый солдат Иван Андреевич.
Но самым увлекательным занятием ребят были коллективные игры, в них участвовали и мальчики, и девочки, а иногда присоединялись и взрослые – лапта, поп-загоняла, городки, разнообразные игры с мячом.
В футбол играли на ровной поляне в Поречье. В эту игру собирались ребята постарше, по восемь-девять человек и устраивался матч Староселье – Поречье. Чаще проигрывали старосельцы; у соперников играл Андрей «Пореченский», – он занимался в футбольной школе и имел второй спортивный разряд. Пореченский потому, что был еще один Андрей – в нашем Староселье, а фамилий тогда в деревнях среди ребят никто не спрашивал. Использовались прозвища – «Васька кривой», «Пашка лысый», хотя лысым он никогда не был, наоборот, всегда носил густые темные волосы.
Девчонок в команды не брали. За исключением Кати. Ее брали, если в какой-то команде недоставало игрока или во время игры кого-то «подковали», и он уже не мог играть.
Обычно Катя прохаживалась вдоль поля, наблюдая за игрой, или сидела на скамье в ожидании замены. Я сидел рядом, несмотря на острое переживания стыда, когда Катю забирали в игру, а я, мужчина, оставался сидеть и ждать чего-то.
У Кати был один «приемчик» в игре, когда ее можно было остановить лишь с нарушением правил. Мальчишки ее жалели и не применяли к ней грубую игру. Она этим пользовалась. Обладая быстрым бегом на коротком отрезке, она, получив мяч, стремительно бежала по краю поля, обгоняя преследователей, а затем передавала мяч в район перед воротами, где высоко выпрыгивал Андрей и коротким кивком головы направлял мяч в ворота. Остановить Катю мог только игрок, находящийся впереди, но в этом случае пробивался штрафной удар.
В то время Кате шел восемнадцатый год, она жила в городе и перешла в десятый класс. Мне было пятнадцать лет, и я был страшно влюблен в Катю. Впрочем, как и другие ребята – она нравилась всем. Когда я смотрел на нее, у меня расширялись глаза, а в груди поднимались тоска и безнадежность. Мне казалось, что она понимала мои чувства – однажды она шутливо щелкнула пальцем по моему носу и сказала: «Не грусти, малыш, я подожду, когда ты вырастешь».
Странно, мне казалось, что ничего особенного в ее облике не было. Среднего роста, стройная, плотная, подвижная, загорелое круглое лицо с небольшим тонким носом, выпуклыми, особенно при улыбке, нежными щечками, живыми быстрыми глазами. Она носила шляпку с узкими полями, прикрывавшими глаза от солнца; она не давала разлетаться темным волосам, спадающим крупными завитками из-под шляпки на шею и уши. Самым привлекательным в ней была ее искренность – откровенная, ничем не прикрытая, да она и не пыталась скрывать чувства и причины своего поведения. Все они сейчас же отображались в ее больших выразительных глазах, на простодушном ее лице.
Жила она в Поречье с бабушкой в старом, но еще прочным доме. Их дед погиб на войне, а родители работали в городе и приезжали в деревню в выходные дни. Просторная усадьба с огородом, небольшим садом; они держали кур и козу. За всем этим нужно было следить, ухаживать, и почти каждый день Катя до середины дня помогала по хозяйству.
Бывало, что она несколько дней не появлялась в нашей деревне. Тогда я садился на велосипед и ехал к своему дружку Степке, усадьба которого располагалась рядом с Катиной. Их разделяла ограда из широких деревянных реек, между ними щель, и можно было наблюдать за соседним огородом.
Степке я заранее сказал, что если он проболтается о моих посещениях, то я перестану с ним дружить, и он не получит спиннинг, который я обещал ему на время попользоваться. Конечно, я понимаю, что поступаю недостойно, но бороться со своим чувством было трудно.
Восхитительным удовольствием было наблюдать за Катей. Ни одно мгновение она не сидела смирно. То выходила из дома и, бренча ведром, быстро шла к колодцу за водой, шла обратно, снова выбегала на двор, стучала чем-то в сарае, выносила грабли и распускала сено, то вдруг запевала вполголоса, часто смеялась, и как-то странно смеялась; казалось, она смеялась не тому, что где-то слышала, а разным мыслям, приходившим ей в голову. Однажды она вдруг обернулась в мою сторону, и мне показалось, что она смотрела прямо на меня, но через мгновение, встряхнув граблями, продолжила работу. Я осторожно отступил от забора, сел на велосипед и уехал.
Меня удивлял Андрей – при более чем уважительном отношении к Кате большинства старших ребят, он не проявлял к ней никакого интереса, а в некоторых случаях удивлял своим безразличием. Это при том, что он каждую субботу возил Катю на своем велосипеде в нашу деревню в кино и отвозил обратно.
Однажды после фильма я немного их проводил. Дошли до выступавшего на дороге камня, Катя прижала свою шляпку на багажнике, наступила на камень правой ногой, оперлась руками на середину руля, села боком на раму велосипеда и отклонилась, чтобы не загораживать обзор. Я тогда сказал Андрею, что хорошо было бы обернуть войлоком это место рамы, и будет мягко ехать. На что он ответил: «Это твоей тощей заднице было бы жестко, а у них другое строение, им и так мягко».
Они отъезжали, а я смотрел им вслед и отчаянно завидовал Андрею. Два километра повезет он ее по гладкой дороге. Иногда касается щекой ее головы, вдыхает запах ее волос, тела, ее легкого платья…
К середине лета прибавлялось работы в усадьбах, на огородах, и хозяева привлекали к ней своих юных наследников. В лесах поспевали ягоды, и дети не отставали от родителей, стараясь быстрее выполнить установленные им «уроки», чтобы потом просто побродить по лесу или сбежать домой.
Но лето у школьников пролетает вмиг; если поинтересоваться у них о временах года, то любой скажет, что зима – самая длинная, а лето – самое короткое, что
