сейчас не там…
— Где вы, сэр? Мы попросим кого-нибудь немедленно приехать за вами.
Я разражаюсь смехом.
— Я не собираюсь и этого делать. Вы сможете допрашивать меня сколько угодно через пару часов. Парень, убивший ту женщину, сейчас на свободе. И я собираюсь найти свою девушку.
Положив трубку, я смиряюсь с тем, что, скорее всего, у меня будет больше неприятностей из-за того, что я не сразу явился в полицию, чем из-за того, что я без разрешения проник в Вульф-Холл. Да и ладно. Они могут сколько угодно поджаривать меня на углях, когда я увижу Элоди…
Мой телефон загорается, приходят уведомления. Пропущенные сообщения. Пара пропущенных звонков. Приложения обновляются, так как аппарат снова принимает сигнал. И тут на экране появляется всплывающее сообщение от охранной системы, которое невозможно игнорировать.
Дворецкий: Кто-то стоит у двери. Счастливчик! К вам пришел посетитель. Нажмите здесь, чтобы получить доступ к видеокамере и поговорить с гостем!
ДОМ? Элоди вернулась в дом? Почему она вернулась туда, а не поехала в больницу? Это не имеет смысла. Разве что…
Ужас сворачивается у меня в животе, как гадюка, готовая нанести удар. Я нажимаю на ссылку, перед глазами уже все плывет, когда всплывающее сообщение заполняет экран.
Дворецкий: Ох! Вы пропустили своего гостя! Нажмите здесь, чтобы посмотреть видеозапись.
Я нажимаю на ссылку и на экране телефона появляется зернистая запись, показывающая ступени, ведущие к входной двери в Бунт-хаус. Сначала я ничего не вижу. Только фонарь на крыльце, освещающий отдельные капли дождя, когда они падают за карниз крыльца. Но потом…
— БЛЯДЬ!
Элоди, ползущая по грязи, пытается добраться до ступенек. А за ней — он, обнаженная кожа, мокрая от дождя, толстое изодранное пальто, накинуто на плечи. Уэсли Фитцпатрик, живой и во плоти. Не запертый в Техасе, как сообщалось в новостях. А здесь, в Маунтин-Лейкс. Возле моего дома. Он хватает Элоди за волосы и тащит ее по ступенькам к входной двери. Его рот двигается со скоростью километра в минуту, но на этой записи почему-то нет звука. Элоди встает на ноги, опустив голову, и с трудом набирает код двери на клавиатуре, которую я установил в конце лета. Затем дверь распахивается, и этот ненормальный кусок дерьма вталкивает Элоди внутрь.
ГЛАВА 32
ПАКС
— Она жива.
Облегчение покалывает в кончиках пальцев, затопляя меня, настолько сильное, что мне приходится прижаться к дверному косяку, чтобы от его напора не шлепнуться на задницу. Лицо доктора чертовски мрачно, и я знаю, что, что бы он ни сказал дальше, ничего хорошего не будет. Мне нужно быть на ногах, это точно.
— У Пресли внематочная беременность. Вы знаете, что это такое?
Я тупо смотрю на него.
— Ребенок растет не там, где должен?
— Да. Оплодотворенная яйцеклетка имплантировалась в левую фаллопиеву трубу Пресли. Иногда нам удается обнаружить такие вещи на ранней стадии, когда пациентка приходит на УЗИ. В тех случаях, когда это не удается сделать, проблемы обычно возникают гораздо раньше, чем сейчас. Как правило, между шестой и десятой неделями. Очень необычно, что внематочная беременность не прерывается на таком позднем сроке…
— Прерывается? — Мне не нравится, как это звучит.
Доктор кивает с серьезным видом.
— Да, и боюсь, что именно это и произошло в данном случае. Эмбрион в фаллопиевой трубе Пресли вырос до такой степени, что разорвал трубу. И из-за больших размеров эмбриона повреждения… боюсь, что они оказались катастрофическими. Обычно при таком объеме повреждений и кровопотере мы не ожидаем, что пациентка выживет. В случае с Пресли есть шанс, что мы успеем добраться до нее вовремя, но нам необходимо провести операцию, чтобы остановить кровотечение и попытаться устранить повреждения. Есть несколько важных вопросов, на которые нам необходимо получить ответы, прежде чем мы сможем приступить к операции, но без присутствия здесь ближайших родственников Пресли…
— О чем вы говорите? Я ее ближайший родственник!
— Мне очень жаль, мистер Дэвис. Вы и Пресли не женаты. Это означает, что ее отец…
— К черту ее отца! Я ЕЕ БЛИЖАЙШИЙ РОДСТВЕННИК! — Моя ярость отражается от стен, пугая по меньшей мере еще четырех человек, с тревогой ожидающих новостей о своих близких.
Док не обращает внимания на мою реакцию. Он, несомненно, видел все это раньше.
— Пакс…
— Просто скажите мне, — умоляю я. — Она потеряла ребенка, да?
— Да, потеряла. Боюсь, беременность не была жизнеспособной…
— Перестаньте говорить, что вы боитесь! Это я, блядь, боюсь. Скажите мне, что вам нужно знать перед операцией!
Док хмыкает, но в его глазах появляется проблеск сочувствия.
— Я полагаю, вы отец ребенка?
— А вы как думаете?
— Левая фаллопиева труба Пресли разрушена. Её уже не спасти. И есть большая вероятность того, что ее матка тоже повреждена. Мы не узнаем этого, пока не вскроем ее. Если это так, то для спасения жизни Пресли нам, возможно, придется провести полное удаление матки.
Удаление матки? Господи, мать твою. Проводя руками по голове, я пытаюсь дышать, но я словно заперт в вакууме. Здесь, блядь, нет воздуха. Я не могу вдохнуть.
— Сядьте, мистер Дэвис. Пока вы не упали. Пожалуйста.
У меня нет выбора. Как только он подводит меня к стулу в коридоре, мои ноги подкашиваются, отказываясь держать меня.
— У некоторых женщин на такие случаи есть инструкция. Некоторые женщины твердо заявляют, что они не хотят принимать меры по спасению жизни, если это означает, что они не смогут в будущем иметь детей.
— Они предпочитают умереть?
Док поднимает брови.
— В некоторых случаях — да. Каким бы опасным ни было их положение, некоторые женщины предпочитают рискнуть и надеяться, что исход изменится сам собой.
— И как часто это происходит? — ошеломленно спрашиваю я.
Его губы сжались в плотную линию.
— Почти никогда.
— Ясно.
— Пресли когда-нибудь упоминала, что бы она хотела, чтобы произошло в подобной ситуации?
— Нет. Нет. Она… она хотела бы жить.
— Вы можете сказать это наверняка?
Я смотрю на доктора, и холодный пот выступает у меня на лопатках.
— Как я могу сказать что-то наверняка? Она…
— Она была рада этой беременности?
— Я… — Что, черт возьми, я должен на это ответить? Нет, она совсем не была взволнована? Думала, что это бремя и кошмар, и она этого не хотела? Что все еще была так растеряна и не знала, что думать? Что передумала и захотела дать шанс семье со мной? Я ни хрена не знаю. Я давал ей время подумать над моим словами.
— Это нелегкое решение, мистер Дэвис. Я знаю. Несмотря на это, нам все равно придется ждать ее
