по словам Дариэль, должен находиться на территории академии.
Обобщено – мне по любому нужно в академию, чтобы найти ответы на два вопроса, минимум. А меня оттуда, скорее всего, исключат за некорректное поведение, связанное с ритуалом, за то, что допустила произошедшее. Это было объяснено нам еще при поступлении в академию мадам Вьен. Значит, у меня есть время только пока у них будут проходить совещания и разбирательства? Вот, блин.
Все снова смешалось в кашу.
Селена и Олон сейчас разбираются с Ридмотом, там много тайн и непонятных ситуаций. А так как дедушка Олон является частью магического совета короля, и именно он был тем, кто обезвредил врага (напав неожиданно по моему зову), в благодарность на него повесили разбирательства с Ридмотом и его семьей. Поэтому после случившегося бабушка Илина с дедушкой Навином забрали меня к себе в Эргел, где я и нахожусь в данный момент.
Удивительно, но в Эргеле уже полным ходом наступила весна. Только не в моем сердце. В моей душе царила холодная осень, поздняя, ноябрь. Три дня я не живу, а существую. Все никак не могу докричаться до себя, привести в порядок и отправиться дальше на поиски ответов. Может, смотаться в Россию на несколько дней? Просто, чтобы отдохнуть от магии и всех этих тайн.
Но мысль о том, что я буду еще дальше от него, была мучительна. А ведь в России тоже есть вопрос, требующий срочного разрешения: мне нужно навестить отца Светы, и сделать это нужно раньше, чем кто либо еще. Я знаю точно, что Ирда с Титом уже подозревают его, и для этого есть поводы. Только вот я хочу решить этот вопрос так, чтобы Свете не причинить вреда. Если он и вправду виновен, что тогда будет с рыжиком? Еще я точно знаю, что утаивать от нее даже подозрения, чревато последствиями. Может, тогда все рассказать, и решить проблему вместе? Интересно, она подозревает его тоже или нет?
– Бель! – услышала я крик Илины.
Она вошла ко мне в комнату, увидела, что я сижу в кресле, как прежде, как два часа назад, и день назад, тяжело вздохнула и произнесла:
– Милая, я знаю, что тебе нелегко. Ты любила его, а он обвинил тебя, но…
– Бабушка, – прервала я ее, – он не просто обвинил, он забыл меня!
Бабушка замерла, впервые за три дня я, наконец, сказала что-то больше, чем односложную фразу.
– Забыл? – удивилась она, присев напротив. – Что ты имеешь в виду?
– Он забыл меня, потому что его напоили зельем. И все было бы еще хуже, если бы я не успела промыть ему желудок. Только вот…
– Зелье уже начало действовать, – прошептала она и грустно посмотрела на меня.
– Да, и мне нужна твоя помощь.
– Я, конечно же, помогу, только вот Навин и слушать не хочет об Алексе. Говорит, что тот опорочил твою честь, отвергнув тебя, и больше не имеет права даже приближаться к тебе. И сказал, что сам выберет тебе жениха.
Я дернулась. Что за средневековые замашки? Такие вещи всегда меня бесили.
– Что за ересь, мы с Алексом не занимались сексом, – прямо и со злостью ответила я.
Илина смущенно прокашлялась и сказала:
– Милая, мы не о том, он назвал тебя своей невестой, после чего отверг. Это тоже позорит честь девушки.
– Он не осознанно, – с горечью произнесла я, – я сделаю все, чтобы он вспомнил меня.
– А что, если не получится?
– Тогда он полюбит меня заново. Ведь убить память невозможно. Особенно, память сердца… И если вновь забудет, вновь полюбит. Любовь тоже не убить. Можно обмануть мозг и даже тело, но не душу.
– Да, но только если ваша любовь была сильной и искренней. Если он любил тебя так, что готов был жизнь свою отдать. Если это были не просто глупые слова, чей звон разлетался, как пустой звук, а слова и действия, которые пробуждают иную силу, навсегда связывают вас.
Да Илина права, я промолчала. Ведь я всегда сомневалась в его чувствах. Она говорит «слова и действия», но ведь он боялся прикоснуться ко мне излишне. Это как-то связано с тем, что чувства его были не так сильны? Или же, наоборот, это доказывает его яркие и чистые чувства, как говорила Дариэль?
– Мне нужно в храм земли, – произнесла я, вставая, – нужно отблагодарить стихию за помощь, ведь это она спасла меня от преследователей.
– О, да, неплохая мысль, – улыбнулась Илина, поднимаясь. – Да и пора тебе развеяться.
Все эти дни я не давала себе плакать, не позволяла. Иначе точно дала бы слабину и сдалась. Я просто все проглотила и позволила желанию борьбы победить усталость и боль.
Странные мы, люди, все-таки. Наши эмоции такие запутанные. Вот Алекса напичкали зельем и, кажется, будто он и забыть забыл о том, что любил меня, и даже просто хорошо ко мне относился. Да, любовь души нельзя уничтожить, да и память по-настоящему нельзя убить. Но ведь можно так нахимичить с организмом, что тело станет выше души…
Организм… возможно ли, что они как-то воздействовали химически на организм Алекса? Понятное дело, что зелье это часть химии, но я не том. Возможно, они откуда-то узнали, что в присутствии человека, которого мы любим, у нас выделяются гормоны счастья, эндорфины, которые отвечают за эмоциональный фон человека. Так, эту мысль нужно после проверить и изучить, а для этого мне опять-таки нужно в Россию. Точно! Если я узнаю подробно об этой теме, то после смогу найти тот ингредиент или вещество, которое может поменять местами то, что он любил, с тем, что ненавидел. Ведь меня и Пери хотели поменять местами!
– Бель, – позвала меня вновь Илина. – Что такое? Ты будто уплыла.
– Что? – переспросила я, возвращаясь в реальность.
– Мы идем в храм или нет? – улыбнулась бабушка. Я улыбнулась в ответ, ведь возможно, один ключик к разгадке уже есть.
– Да, идем.
От имени Ирды.
– Он забыл ее, – в который раз провозгласила я Титу. – Как такое возможно? Сначала я не понимала, почему он так странно реагирует на Бель, но потом поняла, что он… он…
– …забыл ее, – продолжил Тит. – Во время сражения его напоили зельем, и оно уже начало действовать, поэтому такие последствия.
– Но тогда почему он обвинил Бель в последствиях ритуала? – удивилась я.
– Точно сказать не могу, родная, но думаю, что главной мыслью Ридмота было не просто только, чтобы он забыл Бель, а, скорее всего, обменять для Алекса роль ее и Пери.
– К сожалению, мама не может точно
