этого каким-то там программам!
Но оправдываться бессмысленно.
— И что делать? — старается быть спокойным Виктор Иванович.
— По медицинским показаниям мы будем настаивать на прерывании беременности. Но… — сделал выжидательную паузу и тяжело вздохнул. — В общем, Макс против. Если мы не сделаем это в ближайшее время, то можем потерять обоих. У Макс ещё есть хорошие шансы на выздоровление…
— Если нужно, значит, сделаем! — решительно произнесла Вера Юрьевна.
— Вы не можете за неё решать, она совершеннолетняя, — заметил Полозов.
— Уговорим. Гордей, ведь так? — умоляюще посмотрела на меня.
А я не знаю… Я до сих пор от всего услышанного в шоке. В ушах звенит.
Это же и мой ребёнок тоже. Как я могу его убить?!
Но тогда Макс…
Её я не могу потерять точно, поэтому согласно киваю головой. А внутри всего рвёт на части.
Убить частичку себя… Так нельзя…
Закрываюсь руками, пряча подступившие слёзы.
Мой сон сбывается. И я знаю исход, если Макс оставит ребёнка.
Мозг настойчиво пытается не верить в происходящее, искать выходы и оправдания.
— Почему, когда она два месяца назад проходила обследование, ваши врачи не заметили у неё ничего? — грубо рычу.
— Вот именно! — подхватывает молчащий до этого Славка.
— Рецидивы могут долго не подавать никаких признаков, пока больные клетки не начнут активно распространяться по организму. Но я подыму все документы и устрою внутреннее расследование, чтобы выяснить всё.
— Будь добр, дядя, — играю желваками так, что зубы скрипят.
— Обязательно. Я за Макс переживаю не меньше вашего и лично буду за всем следить, — словно извиняется за косяки своих подчинённых. — И ещё… Вам нужно сдать анализы на совместимость. Вы, я так понимаю, на донорство не подходите? — взглянул на Ермолаенко.
— Нет, — выдохнула Вера Юрьевна.
— Братьев и сестёр тоже нет, значит нужно искать совместимого, а это может быть кто угодно.
— Мы весь город на уши подымем, — обещает Славян.
— Иногда и десяти городов мало…
Глава 72
Тихо открываю дверь палаты в надежде, что Макс спит, но она сидит в кровати и слепо смотрит в стену напротив. К руке подключена капельница.
Поворачивается на скрип двери и снова возвращает взгляд на прежнюю точку. В глазах такое безразличие, что у меня внутри что-то сжалось.
— Привет…
— Если пришёл тоже уговаривать меня сделать аборт, то пошёл сразу вон! Мне нытья родителей хватило. Я не собираюсь убивать своего ребёнка! — даже не смотрит в мою сторону.
— Нет, — присаживаюсь на край кровати в ногах.
Я если честно сам плаваю в этой неопределённости, потому что не хочу терять обоих. И не могу сделать выбор к кому примкнуть. Поэтому воздержусь от такого разговора. Не нужны ей сейчас лишние нервы.
— Тебе просто нужно взвесить все "за" и "против" и решить…
— Я уже решила! Думаешь, я не понимаю, что рецидив — это очень маленькие шансы выжить? Понимаю и отлично! А так после меня хоть что-то останется. Кто-то… — поджимает губы, сдерживая слёзы, и отворачивается.
— Макс, не режь меня без ножа, — ложусь головой ей на колени. — Я без тебя сдохну…
Она поджимает ноги к себе.
— Что за мысли глупые! — доносится от двери голос дяди Бори.
Мы и не заметили, как он тихо открыл дверь.
— Отставить пессимизм! Всё хорошо будет, — подходит к нам, крутит бутылку с лекарством, чтобы прочитать название и немного убавляет скорость капельницы. — Услышу хоть одно слово о смерти в моей больнице, больше не пущу в отделение. Понял, племяш?
— Понял…
— Вот и отлично. Там внизу ещё визитёры, — обращается к Макс.
Она отрицательно машет головой.
— Кто там? — спрашиваю за неё.
— Одноклассники. Все дружно пришли и сдали анализы на совместимость. Работы теперь нашим лаборантам прибавится. Я скажу, что ты спишь.
— Я сам с ними поговорю, — бросаю взгляд на Макс, и она соглашается со мной.
Внизу на скамейке у входа в больницу все мои и парень из новой школы, одноклассник, с которым Максим сидит за одной партой. Даже темнота не помешала собраться.
— Гордей Петрович, ну как она там?
— Что врачи говорят?
— Мы кровь сдали, чем ещё помочь?
Набрасываются с вопросами.
— Так, стоп! — поднимаю руки. — Макс себя нормально чувствует, но сейчас спит.
Не говорить же им, что она просто не в состоянии сейчас выслушивать кого-то и видеть жалость к себе.
— Что сдали анализы — молодцы! Это большая помощь с вашей стороны. Но донорами вы сейчас можете быть только при согласии родителей. Вам нет восемнадцати.
— Не проблема, уломаем! — заявляет Лавров.
— Мне есть, — пожимает плечами Толстов.
— Если ты подойдёшь, конечно. Процент попадания очень мал. Но всё равно всем — спасибо!
— Мы раскидали сообщения по всем городским чатам, в соцсетях ещё напишем. Много людей написали, что тоже придут. Так что увеличатся, — с воодушевлением произносит Лина.
— Да. Это хорошо… А теперь давайте по домам, всем завтра на занятия.
— А история завтра будет? — с надеждой в глазах спрашивает Петрищев.
— Будет. Не надейтесь, что я перестану ходить на работу.
Вздох разочарования прошёлся в рядах.
Попрощавшись с ребятами, поднялся к лечащему врачу.
Павел Валерьевич — доктор с многолетним стажем, профессор нашей медицинской академии. Лучший здесь, а дядька Макс, кому попало бы, не доверил.
— Присаживайтесь, — указал мне на кресло пожилой седой мужчина с маленькими глазками, спрятанными за очками. — У вас ко мне вопросы?
— Да. Какие шансы у Макс выносить ребёнка и самой потом поправиться?
Доктор сложил руки в замок, откинулся на кресле и сосредоточенно поджал губы.
— Не буду врать. Не очень большие. Болезнь и беременность могу конфликтовать, и состояние начнёт только ухудшаться. Я настаиваю на прерывании, но пациентка против. Да и Борис Васильевич почему-то встал на её сторону. Запретил говорить с ней об этом. Сказал, что рискую получить в голову, — усмехается.
Ой, как он прав. У Макс не заржавеет.
— Она должна сама прийти к этому решению. Иначе срывы, психоз и депрессия. А это только угнетает и так подорванный иммунитет. Есть несколько вариантов развития ситуации, и вы их знаете.
— Да… Правда, что ребёнок может родиться с патологиями?
— А вы как думаете? Мать себя " защитить" не может, а тут он… Онкология сил не прибавляет. Я даже не могу построить прогноз на ближайшие полгода.
— Полгода?
— Как только плод достигнет срока, когда сможет выжить, то мы вызовем роды.
— Ясно. Спасибо! — спешу покинуть его кабинет.
На лестничной площадке сползаю на пол по стене, схватившись за голову.
Ну почему? За что всё это?
Внутри колотит так, что мне кажется, я весь вибрирую. Сердце сжалось в комок и
