определение «небоскреб». Вот тут, наверное, можно устраиваться. Похоже, что когда-то это был деловой район. Теперь дела тут могли быть разве что у таких же горемык как он, изгоев и отщепенцев. Мародёрам и разбойникам, да и обычным местным жителям делать здесь нечего.
Здесь он тоже увидел граффити, но все очень старые. Почти ничего не разглядеть.
Огни Внутреннего и Внешнего города светили вдали, ярче, чем костры и бочки. Но были недосягаемы. И он для них.
Перевел дух. Успокоился.
Как и в Питере, и в других виденных Сашей городах, необитаемый сектор Большого Гамбурга оказался в несколько раз больше, чем заселённый.
Никаких следов того, что тут, в деловом когда-то районе, бывают люди. Хотя Саша не совсем понимал, какие именно это могут быть следы? Кучки окаменелого дерьма? Старое кострище? Обглоданные кости мелких животных? Ничего такого не было и в помине, но оно прекрасно могло находиться внутри зданий. «Соберись уже и сделай это», – мысленно прикрикнул он на себя, не понимая причины своей нерешительности. «Наверное, расслабился, пока в относительной безопасности жил на корабле», – предположил Саша и решительно посмотрел на ближайшие дома-башни.
Ему приглянулась крайняя высотка. Наверное, днём с верхних этажей будет открываться неплохой вид на Эльбу. Сейчас же он не видел противоположного берега. Только какое-то судно на вечном приколе.
Высокая и тёмная башня. Луч фонаря не добивает до крыши., Этажей двадцать, должно быть.
Соседнее здание тоже немаленькое, но верхняя половина сильно разрушена. На фасаде выпуклые буквы X-spa… Похоже, офис какой-то компании. Вряд ли центр, где делали спа. Младший читал о такой косметической процедуре. Возможно, spa… – это space Тогда здание могло быть как-то связано с космосом.
Когда-то людям было рукой подать до неба. А сегодня там, на полуобвалившихся этажах ничего, кроме тлена.
Как называлась высотка, куда он сейчас заходит, парень не знал. Но она точно сохранилась лучше всех других поблизости. И она что-то ему напоминала. Напрягся, пытаясь вспомнить, и вдруг его словно дубинкой по голове шарахнуло. Город из старого сна, где они были вместе с дедом и лайкой Арни! Сна, увиденного накануне первой встречи с убийцами и подонками из войска Уполномоченного.
Там тоже была набережная и квартал небоскребов, которые будто бы вырастали из воды. Ему уже встречалось подобное. И в Питере, и в Польше. Но ни одно из тех мест не выглядело так похоже.
Нет, это фантазии. Вещество сна принимает такую форму, в какую мы его помещаем сразу после пробуждения. Никакой мистики. А скитания по тёмным городам – один из самых «популярных» сюжетов, куда он попадал, засыпая по Дороге.
Ограждающие знаки виднелись даже здесь. На аккуратных табличках у каждого из входов в небоскреб и на вбитых в асфальт столбиках по периметру.
Einsturzgefahr .
Betreten verboten !
Видимо это значило: «Опасность обрушения. Вход воспрещен!».
И схематично нарисованное здание, готовое обрушиться на голову схематичного человечка.
Нигде в других краях Александр не видел такой заботы о бродягах и отщепенцах.
А кто ещё сюда полезет?
У входа пристёгнуты ржавыми цепочками ржавые велосипеды, целый ряд.
Двери, когда-то раздвижные, перекошены и заблокированы в закрытом состоянии. Но стекло – многослойное, прочное – почти полностью выбито, и можно спокойно пролезть в этот пролом.
Он проник в вестибюль, посветил по углам и стенам. Будка охранника. Что-то, похожее на карусель, загораживало проход. Вспомнил название – турникет! Хотел перелезть, но потом попробовал толкнуть, и турникет, хоть и очень туго, будто со скрипом, немного повернулся, давая Саше возможность протиснуться.
А вот и название – объёмные большие буквы на противоположной от входа стене. Когда-то здесь была штаб-квартира корпорации или государственной конторы. Александр разобрал слова «European…» и «Agency…». Остальное обвалилось.
Вряд ли это учреждение имело отношение к войне и секретам, подумал он. Слишком слабые меры безопасности. Хотя… здесь не Россия. Тут не знали, что надо тремя заборами всё обнести и тогда диверсанты не пройдут.
Обойдя все помещения первого этажа, решил улечься в небольшой каморке без окон. Похоже, когда-то тут была комната отдыха для персонала или охраны. Синтетическое покрытие на диванчике почернело, стало ломким и твердым. Был пожар? Спать на нём нельзя.
Зато тут сухо, и это важно. В других помещениях кое-где по стенам потёки и запах сырости. Вода – дождевая, разумеется, ни о каком водопроводе и речи быть не может.
В комнатке была вторая дверь, за ней находился санузел с унитазом и раскуроченной вандалами душевой кабиной.
Из стены торчали трубы там, где когда-то была раковина. Разбитая раковина валялась поодаль. Тут кто-то ночевал, но очень давно.
Зато дверь в коридор можно закрыть, повернув защёлку на ручке. Конечно, выбить её – пластиковую – не составит труда, но это даст ему хотя бы время проснуться и схватить оружие. На всякий случай дверь изнутри Саша подпёр небольшим компьютерным столом, а снаружи поставил перед ней коробку, набитую глянцевыми журналами так, словно она всегда тут стояла.
Но сначала он притащил из вестибюля четыре стула, на которых ещё оставалась мягкая обивка, составил их вместе. Достал из рюкзака термоодеяло, сложил запасной свитер вчетверо – под голову вместо подушки. Придирчиво осмотрел своё ложе – пойдёт, он и не в таких условиях ночевал.
Ещё раз зашёл в туалет, ему хотелось рассмотреть получше расписанные кафельные стены.
Среди потока англо – и германоязычной похабщины, нескольких верениц арабской вязи и фраз на совсем диковинных неизвестных ему языках, Саша заметил и несколько русских слов.
Они могли бы пробуждать ностальгию, но заставили задуматься.
Кроме мата, там было одно: «Повторили».
Рядом кто-то вывел слова “Burninhell, dogs!” А вот нарисована свинья на вертеле, над которой поднимался парок.
«Gutes russisches Schwein». Другим почерком.
А над всем этим выцарапан то ли ядерный гриб, то ли интернациональный dick с яйцами.
Младший фыркнул, вернулся в «спальню». Он давно поднаторел в обогреве подобных помещений. Поэтому развёл костерок именно такого размера, чтобы не угореть, но и не очень мёрзнуть. Всё
