обрадовался, он тоже с удовольствием встретится с Игнатом, бабушка говорит, что внук заметно вырос и возмужал.
– Буду ждать после двух на автовокзале. Приходи в летной форме, и чтобы обязательно фуражка была. Пойдем посидим в каком-нибудь интересном месте, где нам никто не помешает. Нет, домой не пойдем, ты с бабушкой разговоришься, и у нас с тобой не получится задушевной беседы, а я бы хотел, чтоб как раньше. Я бабушке о тебе вообще ни гу-гу, только чур – и ты маме ни слова, ладно? Это будет наша маленькая тайна. Маме легендируй так: типа встречаюсь с другом или что-то вроде того, надо уйди из конторы пораньше, договорились?
Поскольку это было впервые, чтобы Игнат явно пытался понравиться Подгорному, просил о чем-либо он тоже очень редко, Подгорный решил пойти навстречу мальчишке. В конце концов, это его отцовский долг. А Лариса, если и узнает потом, посмеется и только…
В общем, Игнат с Подгорным самым серьезным образом подошли к организации этой конспиративной встречи.
Десятого августа с утра Лариса с Подгорным отправились к директору ЦБК просить его стать свидетелем на свадьбе – тот дал согласие.
На обратном пути заглянули в дизайнерскую контору, заказали приглашения. Зал в отеле «Фрегат» для свадебного банкета был заказан заранее.
После этого Лариса вернулась на работу.
Подгорный с утра предупредил Ларису, что сегодня он хотел бы с середины дня уйти с работы по одному делу. Дело в том, что его товарищ по университету, сейчас лучший КВ С «Аэрофлота», оказался в аэропорту Петрозаводска и мог бы увидеться с ним днем, до вечернего отлета.
Подгорному не хотелось бы идти на встречу в офисной одежде. Старый друг – и явно гражданская одежда. В общем – забежит домой переодеться в летную форму. Лариса пошутила на прощание:
– Будем надеяться: ты не улетишь с ним в дальние страны и не пропадешь без вести. – Так что Подгорный ушел с работы под вполне благовидным предлогом.
Утром Игнат решил навестить больного друга – у того проблемы с ногами и он редко выбирался из дома. Бабушка из принципа не хочет поставить у себя даже недорогую витую пару: «Мобильный телефон – очень удобно, это я согласна. А интернет? Всю жизнь без него жили и теперь проживем!» – а у товарища подведено к дому оптоволокно.
К тому времени Игнат еще не решил, зачем все-таки он встречается с Подгорным, и, подключив ноутбук к интернету, сразу написал Моргенроту обо всем в личке. Макаренко обрадовался и тут же ответил:
– А я-то думал: ты совсем пропал в своей деревне, потерял связь с космосом. Молодец, Тёма! Заманил-таки своего героя на встречу, а я уже думал: у тебя не получится. Жаль, что не сможем собраться всем отрядом. Придется тебе брать все на себя. Нельзя упускать такой шанс. На тебя ложится ответственность за выполнение миссии вселенского масштаба. Я уверен, ты все сделаешь тип-топ, мы еще будем гордиться тобой. Помнишь детали операции? Чай, снотворное, стаканчики двух видов, скотч, резинки, скальпель, ножницы, полотенца… Ты должен вновь сделать героя из своего летчика… Когда встреча, после двух? Времени предостаточно. Надеюсь, у тебя есть подготовленное место для ритуалов настоящего сатаниста… Вот и хорошо. Я за тебя спокоен, дерзай, Тёма… Ты сам удивишься, как после этого вознесется твой дух…
Нет, Игнат до сих пор не уверен, что встречается с Подгорным именно для этого. Подготовить все не трудно, пусть будет… А по ходу окончательно определится, надо это или нет. Игнат знал свое сердце, твердое, как стальной истребитель, знал, что не дрогнет при любых испытаниях. Но он пока не решил. И вообще ему не нравилось идти на поводу у Макаренко. А тому что нужно? Чтобы Игнат был только сойбоем, чтобы остальные – куколдами, зато Моргенрот – всегда вожаком и главарем. Какая тут свобода? Моргенрот – одно, а он, Игнат, извини-подвинься, сам по себе.
Куда пойти с Подгорным?
На птицефабрику нельзя – организованному, чистоплотному летчику не понравится сие неопрятное логово, да и как объяснить ему увлеченность Игната сатанизмом… Подгорный даже примерно не представляет, насколько их пути разошлись. И не надо ему знать… На кладбище, тем более в хижине, исключено. Хорошо бы придумать такое местечко, чтобы Подгорному действительно понравилось…
Когда Игнат появился – заранее подрезав волосы и оставив дома очки во избежание ненужных вопросов, – Подгорный уже ждал его у симпатичного здания автовокзала в скандинавском стиле с неуместно навязчивыми надписями «Стоматология» и «Денторика» на ярко-красном фоне. Подгорный сразу заметил, как Тёма изменился и возмужал, сказал, что очень рад встрече с «сыном». Тёма тоже казался необычно приветливым и оживленным, басовито благодарил «папу» за то, что нашел время… Объяснил, что если уж слушать рассказы, то не здесь, и пригласил «переместиться» на Чопскую губу. Подгорный не стал возражать, решив, что это, вероятно, недалеко от вокзала. Игнат вырвал у «папы» фуражку и со смехом принялся нарезать круги вокруг небольшого здания вокзала, то надевая ее на голову, то снимая и разглядывая…
– Ну пошли уже, Тёма, – нетерпеливо сказал Подгорный.
– Ждем автобус, – объяснил Игнат.
Дорога от Кондопоги до Кондопоги (старый поселок на берегу Чоп-губы, где они с бабушкой живут) – то ли семь, то ли все десять километров. Автобусы «хрен знает как» ходят, а таксисты пассажиров вообще туда не берут, потому что «на дороге черти горох молотили, себе дороже станет».
«Папа» удивился, но решил следовать за Игнатом – подумал, насколько важен для мальчишки его возраста правильный фон для рассказа. В автобусе, кроме «папы» с «сыном», не было иных пассажиров. Игнат шепнул водителю конечную остановку. Они все ехали и ехали. Водитель по дороге завез их ненадолго посмотреть местную достопримечательность: собачий приют в лесу, где воют, тявкают и скулят животные. Тоже мне достопримечательность, собаки неухоженные, полуголодные, злые… бр-р-р!
– Не нравится? – спросил водитель. – Наши сюда чаще ездят, чем в церковь. Животных-то кормить надо. Вот местные ездят и кормят.
«Чем ловить собак и кошек по пустырям, можно просто забирать отсюда, – подумал Игнат. – Кто потом вспомнит о животном?»
В автобусе появилась шумная стайка временных попутчиков – знакомые Игнату местные ребята. Всю дорогу «папа» исподтишка наблюдал за «сыном», который непринужденно перекидывался шутками со знакомыми – впервые без своего обычного острого, вопрошающе-укоризненного взгляда. Раньше Подгорный даже представить себе не мог, что этот ни на кого не похожий, на глазах превращающийся в юношу одинокий подросток со странной – если не болезненной – привычкой подсматривать за играми родителей в спальне может со
