class="p1">Заинтересовавшийся, я встал, направился к ругающимся у стойки ресепшена людям. Я вошел в небольшой минималистичный отдел. Стены были безвкусно покрашены в синий цвет. Из мебели — лишь пара кресел, журнальный столик, да стойка-ресепшен.
Спорщики тут же уставились на меня. Невысокий пожилой мужчина в деловом костюме, явно не очень дорогом, удивленно поднял седые пушистые брови. Его белые, густые волосы были зачесаны назад, сильно набриолиненны. Немного рыхлое лицо выделялось глубокими оспинами на носу. В петлице его пиджака я увидел серебряный, немного потемневший дворянский орден. Мужчина был из детей боярских
Вторым был молодой, высокий и тощий парень. Синий приталенный костюм был наглажен и выглядел гораздо лучше, чем тот, в котором пришел дворянин. Парень несколько обеспокоенно посмотрел на меня. Приоткрыл щербатый рот. Зачем-то пригладил короткие каштановые волосы. Его большие, немного выпученные глаза делали парня похожим на аквариумную рыбку.
— Чем могу? — спросил Рыбка.
— Здравствуйте, — я показал всем перечеркнутую корону, — прошу прощения, я услышал ваш разговор. Вы продаете поместье?
— Верно, молодой человек, — мужчина нахмурился, кивнул, — но не слишком успешно.
— Есть ли фото? Разрешите взглянуть.
Я заметил, что Рыбка как-то неприязненно посмотрел на меня, слегка приоткрыл рот, нахмурился.
— Да, конечно, вот, — пожилой мужчина протянул мне свой телефон.
Я взял, внимательно посмотрел. На фотографиях было изображено поместье. Большой, построенное в несколько устаревшем стиле дом, располагался почти на берегу Кубани. На одном из фото, на заднем фоне протекели широкие зеленоватые воды реки. Хоть и не новое, но крепкое и вызывающее уважение строение, мне понравилось. Я решил, что если купить недорого, и вложить еще, то можно получить отличное родовое гнездо.
— А что там с одержимостью? — я взглянул на мужчину.
— Да плохо с ней все, — он вздохнул, — носится по всему дому, как угорелая, и доставляет кучу неудобств. Из-за нее, никто покупать не хочет.
— Господин Пружин хочет, — вмешался было Рыбка.
— Тебя не спрашивают, — я зыркнул на него. Рыбка тут же потупился, опустил большие блестящие глаза, — как вас зовут, господин?
— Федор Ильич Минин, — он протянул мне руку, я пожал.
— Роман Селихов, — улыбнулся я.
— Ох, — Федор Ильич сделал скорбное лицо, ни тот ли Селихов, что…
— Тот, но не стоит. Я разобрался со всем, что мне угрожало.
— Рад за вас, — Минин приподнял уголки тонких губ.
— Итак, к делу. Что за одержимость? Почему чистильщики не справились?
— Да черт ее знает, — выдохнул мужчина, — я и не видел ее. Боюсь ходить в поместье. А чистильщиков звал, да. Уже трижды.
— И как?
— Да как... И они не видели одержимость.
— Так, может и нет там никого? — улыбнулся я.
— Нет-нет, — закивал головой Рыбка, — есть.
— Помолчи, — я посмотрел на него исподлобья.
— К моему глубочайшему сожалению, — грустно выдохнул Минин, — этот парнишка прав. Есть там одержимость. Шуршит, бегает. По всем этажам скачет, как угорелая. Но никто ее не видел. И чистильщики тоже. И все потому, что как только зайдут, так с ними сразу беда приключается.
— Какая же? — я облокотился на стойку. Рыбка тут же вздрогнул, отпрянул.
— Первая пара, один руку сломал, другой ногу. Как? Они и сами не знают. Несчастный случай. На вторую пару, с третьего этажа, упала ванна. Да-да, не удивляйтесь.
— Я не удивляюсь, — пожал плечами я, — продолжайте.
— Проломила пол и упала. Переломы, сотрясения. Было неприятно. Но с третьей парой… Там вообще жуть…
Я не ответил, только сделал жест, мол, продолжай.
— Угу, — засопел Минин, — так вот. Были они, эти чистильщики, двое мужчин. Один маг-молниевик. Стал он кастовать молнию, и что-то у него пошло не так.
— Что не так?
— Не знаю. Неудачно он сделал заклинание. Молния взорвалась у него в руках. Оторвало кисть, а вспышка ослепила обоих.
— Это серьезно, — тронул я подбородок, — и правда странно.
Вытяжная магия примитивна, но есть у нее одно достоинство. Заклинанием, которое уже сформировано в твоих руках, легко управлять. Это тебе не генерационная магия, где маг вынужден постоянно подпитывать заклинание, чтобы оно не утратило стабильность.
— И я о том же, господин Селихов. Только одно твердили все шестеро магов.— Что же?— По ним всем, — как то таинственно начал Минин, — стреляли из пневматики. Воздушки, значит.
–Одержимость-шутник, — хохотнул я. А сколько вы хотите за ваше поместье?
— В начале лета, — задумался Федор Минин, — цена была выше, но сейчас я остановился на миллионе рублей. Мне нужно избавится, наконец, от дома. Весь мой род на Сахалине. Один я тут вожусь с поместьем.
— Знаете, — улыбнулся я, — я думаю, что осмотрю дом снаружи и куплю его. Прямо завтра.
— А одержимость? — выкатил глаза Минин.
— А черт с ней, с одержимостью. Куплю вместе с тварью.
— А вы смелый человек, Роман Селихов, — посветлел, прямо-таки расцвел от радости Минин, — когда вам угодно посмотреть дом?
— Завтра утром.
Боковым зрением, я увидел, как Рыбка вылез из-под стойки. Там, за ней, сидя на низеньком офисном кресле, он напряженно и тихо с кем-то разговаривал.
— О! Какая чудесная новость! Я так рад, — Минин показал в улыбке большие зубы, — что познакомился с вами! Я слышал про ваш дом. Это настоящая…
— Не будем об этом, — мягко перебил я.
— Ну здравствуйте, господа, — я услышал за спиной грубоватый низкий голос, — Кому это ты, Федор, решил продать мой дом?
— А кто спрашивает? — я обернулся, посмотрел на пришедшего гостя исподлобья.
Глава 31. Собственник
— А кто тут такой борзый? — высокий и крупный мужчина лет пятидесяти, вошел в павильон агентства. Широкоплечий, и худоногий, он тем не менее имел странно полное лицо. Маленький нос брезгливо скривился. Глазки смотрели внимательно и с укором.
Одетый в брюки, черные лакированные туфли, белую рубашку и жилет, под длинное, по щиколотку пальто, он прощелкал каблуками к стойке. На лацкане пальто горел серебром блестящий дворянский орден. Мужчина тоже был из детей боярских. Разборка мелких дворян. Красота.
— Борзый? — я специально очень надменно посмотрел ему в глаза, — скажите, пожалуйста, вы сидели?
— Где сидел? —
