Сейчас увидишь — беззвучно ответил я.
Конунгов моя наглость возмутила, однако освещающие шатёр руны, источаемые глазом Одина, не дали им забыть то, что я сделал, и впасть в неистовство. В итоге Рагнар послал своих воинов и через несколько минут пришёл Арве с обёрнутым в саван трупом брата.
Отойдя назад, я указал ему на пустой стол. Берсерк зло фыркнул, но стоявшие рядом альбинос со жрецом повторили мой жест. Я почувствовал, что все присутствующие с нетерпением ожидают быстрого прекращения этого представления. И даже Василиса, стояла с широко открытыми глазами, искренне не понимая, что я затеял.
Я же жестом показал, чтобы все отошли и по возможности помолчали. А сам развернул саван и уставился на труп, который едва начал коченеть. Рядом с головой лежала тряпице с вырванным куском горла.
— Может не получиться — предупредил Парацельс, но я лишь отмахнулся от назойливого призрака.
Затем, решив заодно проверить свойства мёртвой воды, вытащил бутылку и немного плеснул на кусок плоти, затем столько же влил в рану. После этого приложил окровавленный ошмёток и перекачал в него пару крупиц божественной силы.
Под пальцами тут же неприятно зашевелилась чужая плоть, но я продолжал прикрывать рану до тех пор, пока процесс не прекратился. Отняв руку, осмотрел сросшуюся кожу, обзавёдшуюся зарубцевавшемся шрамом. Положил руку в области сердца и почувствовал одинокий удар, а затем ещё один, через несколько секунд.
— Иногда дуракам везёт. Но только знай, без капли живой воды он всё равно сможет только лежать и едва заметно дышать — прокомментировал мои достижения Парацельс.
— Ну вот, я так и знал — сказал я и отошёл от стола. — Конечно, он не совсем в порядке, но сердце бьётся. Так что с записью его в трупы, вы, уважаемые конунги, очень поторопились.
После этого началась суета. Я же, спрятав бутылку, отошёл подальше. Первым мою работу оценил жрец. Поначалу он явно не верил в оживление трупа, но, хорошенько всё осмотрев, нехотя кивнул Рагнару. Особо интересующиеся подходили и тоже рассматривали зажившую рану и даже слушали слабенькое биение сердца, ожившего берсерка. Всё это прекратил Рагнар своим окриком.
— И всё-таки я настаиваю, чтобы мой берсерк ушёл в поход с тобой — громко сказал вождь, и все замолкли.
— Я же уже сказал: нет — упёрто отказал я. — А если уважаемый Рагнар хочет, чтобы кто-то всё равно пошёл с нами в качестве соглядатая, то, пожалуй, я выберу его.
Мой палец указал на Арве, который, не веря глазам, водил хороводы вокруг брата.
* * *
Драккар начали готовить к отплытию с самого утра. Я осмотрел воинов, выделенных Бьорном и Трором, и меня всё устроило. Потом состоялся разговор с колдуном путепроходцем и его сыном. Поначалу папаша молодого мага ни в какую не соглашался, но после того, как я пообещал найти его родне и семьям людей, новый дом, он призадумался. Для подтверждения своих намерений, пришлось отвести колдуна в шатёр и переместить на заветный островок, где нас встретили три купающиеся девицы в мокрых сарафанах и парнишка с луком, верхом на лохматом степном коне.
Как мне показалось, за время отсутствия, островок немного увеличился в размерах. Все бронзовые доспехи, оставшиеся от каменных воинов, были разобраны на комплекты и разложены на кучки. Кроме этого, я заметил пробивающуюся кое-где траву, начавшую активно покрывать срединную часть острова и берега ручья, впадающего в океан. Вокруг развалин святилища и торчавшего из них райского дерева тоже повелась зелень.
— При нашей первой встрече, я сразу понял, что ты богатырь Сварог, совсем непрост — заявил колдун и, подойдя к дереву, подобрал несколько волшебных плодов, имеющих разные полезные свойства.
— А может, зря ты его сюда привёл? — с некоторой тенью ревности, упрекнул Парацельс.
— Чую, что не зря. Такой полезный человечек, мне точно всегда нужен под рукой. Так что пусть знает, в эти смутные времена, его близкие будут находиться в безопасном месте.
— Как видишь, я тебя не обманывал, когда предлагал новый, безопасный дом для семьи.
— Ну как раз дома я здесь и не вижу — возразил колдун и обвёл взглядом песчаную поверхность.
— Стены — дело наживное. Так что колдун, по рукам? Или ты реально хочешь и дальше беспрестанно мыкаться из одного угла речного осколка в другой? Не лучше ли быть рядом с той, кто в будущем, вполне возможно, станет местной царицей?
Колдун призадумался на несколько секунд, но долго с ответом тянуть не стал.
— Хорошо, я согласен. Но у меня есть пара условий.
— Каких?
— Когда мы на воде, я на борту корабля всегда главный.
— Это без проблем. На корабле ты, капитан. Я всё равно в ветрах, парусах и вёслах особо не разбираюсь. А какое второе условие?
— Если станет опасно, и мой неугомонный сынок решит кинуться в самоубийственную атаку, то ты, Сварог, сразу же и без предупреждения, переместишь его сюда.
— А вот это сколько угодно — согласился я и пристально посмотрел на прижившихся на острове девчонок. — Тем более, как мне кажется, ему здесь понравится.
Вернувшись в реальность, колдун раздал своим людям райские фрукты и отправился с сыном осматривать выделенный нам драккар.
А уже вечером на борт были погружены припасы, а экипаж готов к отплытию. Последним на борт прибыл берсерк Арве. Посматривая на меня волком, но вёл себя вполне прилично и не кидался отомстить за брата. Я знал, что конунги и жрецы не теряли времени и приготовили его к походу по-особому, но это меня вполне устраивало.
Мы отчалили, как только стемнело. Однако на берегу собралось так много варягов с факелами, что даже со стен города Владимира всё происходящее было отлично видно.
— Как думаешь, они сдержат своё слово? — спросила Василиса под звук опускающихся в воду вёсел.
— Большинство из конунгов, хотели бы не сдержать слово. Но кое-что их удержит. Во-первых, после объявления об устройстве на этом берегу постоянного военного стана, почти полсотни драккаров и галер убыли назад в морской осколок. Значит, варягов здесь стало на четверть меньше. Ну а во-вторых, они реально побоятся прогневать Одина, ведь если я подниму бога на ноги без их помощи, то навряд ли это его обрадует.
Едва договорив, я осёкся, так как почувствовал чей-то пронзающий пространство испепеляющий взгляд. Резко повернувшись в сторону белокаменных стен города, я влил в зрение несколько крупиц силы и в расступившемся полумраке
