дверь и щелкнул замком.
Он вернулся ко мне и сел рядом. Откинувшись на спину, он притянул меня к своей груди.
— Ты в порядке?
Жестокость Линка оставила свой отпечаток во мне. Я знала это. Я чувствовала, как кусочек моей души окрасился в цвета дьявола, и это произошло задолго до сегодняшних событий. Но я не позволю этому управлять мной.
Я прижималась к груди Себастьяна, пока он водил руками вверх и вниз по моей спине.
— Думаю, я буду в порядке. Мы будем в порядке.
— Мы? — нотки надежды в его голосе вызвали во мне улыбку.
— Да, мы. После всего мы — команда. Мы победили злодея.
— Хм, — он погладил меня по голове. — Я думал, что в твоей истории злодей — это я.
— Я ошиблась, — я оперлась подбородком о его грудь и посмотрела ему в глаза. — После произошедшего ты не злодей. Психопат? Да. Но ты герой в моей истории.
— Я еще никогда не был чьим-то героем.
— Будешь моим.
— Так, выходит, я хороший парень?
— Не увлекайся, — я подтянулась вверх и чмокнула его в подбородок.
Он засмеялся богатым и бархатным звуком.
— Себастьян?
— Слушаю, моя героиня? — его теплота затопила мое сердце.
— Я люблю тебя.
— Я знаю.
— Ох, правда? — вскинула я голову.
— Твои эмоции. Одну я все никак не мог понять. Но я собрал их достаточно, чтобы определить, что это любовь.
— Ты не мог разобраться в моих чувствах как робот.
— Но я это сделал, — он подтянул меня выше и нежно поцеловал. — Мне словно чего-то не хватало. Деталь, которую я никак не мог расшифровать, как бы ни старался. Пока не понял, как сильно люблю тебя. И тогда все встало на свои места, будто недостающий кусочек пазла, — подмигнул он. — Мне даже не пришлось принуждать, хотя сначала пытался.
— Пытался, — я взяла его лицо в ладони. — Психосталкер.
— Ты любишь это.
— Нет, — я медленно и сладко его поцеловала. — Я люблю только тебя.
Эпилог
Камилла
Зелень в Нью-Йорке всегда выглядела иначе, здесь она существовала, по крайней мере, в четырех оттенках. И каждый оттенок был по-своему прекрасен, предвещал ли он весну или же показывал все великолепие лета. Мне казалось, что я разбираюсь в зелени. Это было не так.
Множество листьев, древесных растений, диких цветов и всевозможные виды растительности заполняли все пространство тропического леса. Зеленый — это был уже не цвет. Это была жизнь. Бесконечный поток оттенков, которые окрашивали каждую часть моего мира.
Я потянулась вперед, обрабатывая маленькой лопаткой корни бромелии, которая росла в изгибе дерева примерно в ста футах[32] над землей. Листья колыхались, когда я копала и подгребала. Аккуратно выкопав растение, я легонько потянула его за основание и вытащила, комья грязи каскадом посыпались на лесной настил. Я положила цветок в походную сумку, затем оттолкнулась от дерева и отпустила веревку, чтобы спуститься на землю. Меня слегка пошатывало во время спуска, пока ноги не коснулись опавшей листвы. Я отстегнула карабин и направилась к небольшому лагерю, который мы разбили неподалеку.
— Ты видела эту лягушку? — голос Себастьяна испугал меня, и я остановилась, всматриваясь в листья и ветви, пока не уловила движение. Он стоял в стороне от тропинки и не сводил глаз с чего-то в траве перед ним.
— Давай посмотрим, — я вышла перед ним и проследила за его взглядом. — Ага, — ярко-голубая лягушка с черными пятнами сидела на широком листе, ее раскосые глаза смотрели на нас с двух разных сторон.
— Я почти поймал ее минуту назад. Я хотел принести ее тебе, — протянул руку к лягушке Себастьян.
— Нет, — шлепнула я его по руке.
— Ты ведь знаешь, как сильно я люблю, когда ты становишься игривой, — он прижал меня теснее к себе. Мой самый любимый оттенок зеленого смотрел прямо на меня.
— А я не люблю, когда ты пытаешься кого-то умертвить, — я посмотрела на лист. — Эта лягушка принадлежит семейству Древолазов.
— Продолжай говорить эти свои ученые штучки, — Себастьян поцеловал мою шею, а его руки пробрались за пояс моих шорт, сжав задницу.
— Это ядовитая лягушка-дротик. Одно прикосновение может вызвать сильнейшую болезнь, а в зависимости от того, что лягушка ела в последнее время, обычно это ядовитые насекомые, дело может закончиться даже летальным исходом, — вздохнула я.
— Ты бы спасла меня, — он поцеловал меня в губы. — Снова.
— Если мне не изменяет память, то именно ты меня спас, — рассмеялась я в его губы.
— Память тебе изменяет, — Себастьян огляделся по сторонам. — Давай перенесем этот разговор в нашу палатку, — он наклонился и перекинул меня через плечо.
— Эй! — я схватила свою сумку. — Смотри за моим образцом.
— Я хочу смотреть за другими вещами, — он пробирался через деревья, направляясь точно к небольшому скоплению палаток.
В пятидесяти милях находился довольно крупный филиал моей полевой школы. Ученики из Трентона работали в нем в течение лета, изучая тропический лес и проводя эксперименты под моим руководством. После возвращения в школу мы продолжали исследования уже в Нью-Йорке. Я использовала средства, выделенные Биллом по доверенности, плюс щедрые инвестиции от Себастьяна, чтобы основать целую научную инициативу. Позже летом мы приняли учащихся других средних школ и были на пути к тому, чтобы стать престижной международной учебной организацией.
Минт и Дженна, инструкторы летней полевой школы, прошли мимо нас, когда мы приблизились к лагерю. Домашняя история Минта прояснилась вскоре после того, как я вернулась в Трентон, его родители возобновили свои отношения, а Хэл вышел из игры. Это было сродни чуду, но я не стала задавать вопросов.
— Только не снова, — покачал головой Минт. — Потише, а то напугаете учеников.
Я покраснела и постучала Себастьяна по спине.
— Опусти меня. Это выглядит ужасно.
— Миссис Линдстром упала, — излишне громко объявил Себастьян, ничуть не выдавая нас. — Но не волнуйтесь. Я вылечу ее в нашей палатке.
Дженна хихикнула, и они с Минтом, взявшись за руки, пошли дальше по тропинке и скрылись из виду.
Звук молнии прорезал воздух. Я посмотрела направо и увидела Тимоти, выходящего из палатки Грегори. Он пригладил футболку и поспешил прочь, не встречаясь со мной взглядом. Это было самое настоящее бегство с позором.
— Ты это видел? — прошептала я.
— Я сейчас сосредоточен на одной единственной вещи, — шлепнул по моей заднице Себастьян.
— Грубиян.
— Пришли, — он опустил меня в палатку, где игра света создавала причудливые узоры на тонком серо-коричневом материале. — А сейчас мне нужно, чтобы ты разделась, и я смог осмотреть твои раны.
— Я почти уверена, что тебе необязательно доигрывать этот спектакль, — я убрала свой рюкзак в
