подошёл к ребёнку, а затем присел возле него на корточки.
— Эй, приятель, — начал он вполне дружелюбно и даже улыбнулся. — Что за дела? Как ты, а? Где твои родители?
Но мальчик разрыдался сильнее. Может, напугался его улыбки или того, что к нему подошёл незнакомец? Хэл растерялся. С детьми он почти никогда не имел дела и обращаться не умел. Он заозирался и заметил женщину в зелёном пальто и в кудрях, она пристально наблюдала за ними. Хэл выпрямился и доброжелательно начал:
— Мэм, простите, это не ваш сын? Похоже, он потерялся или…
Но та только отвернулась и, не оборачиваясь, укатила забитую тележку. У неё было много других дел. Хэл кисло хмыкнул.
— Ну конечно, — сказал он ей вслед. — Кругом много добрых самаритян.
Хэл вынул из кармана носовой хлопковый платок с вышитыми инициалами, взял мальчонку за плечо и властно, но не прилагая никакого усилия, развернул его к себе.
— Ладно, парень, прекращай, — строго сказал он и протянул платок. — Вытри глаза и щёки и пойдём к кассам, твоя мама наверняка тебя уже ищет.
Но тот только пуще ударился в рёв. Что за чёрт! Хэл мучительно вздохнул и потёр переносицу, сняв очки и убрав их в нагрудный карман куртки. Чем дольше он слушал, как плачет мальчишка, тем сильнее раскалывалась его голова, и он не знал, почему, но к горлу тоже подкатывал комок, будто хотелось расплакаться почти так же горько. Скривив губы и ненавидя себя за то, что он совершенно не знает, что делать, Хэл мягко привлёк к себе ребёнка и сам вытер ему лицо платком.
— Хорошо, хорошо. Парень, если хочешь, можешь ещё поплакать, — произнёс он и огляделся. — Погоди. Поди-ка сюда.
Хэл поставил на пол свою корзинку и отодвинул её ногой к стене, взяв мальчика на руки. Тот ужасно устал рыдать и только странно всхлипнул, а потом почти сразу стих, оказавшись своим лицом на уровне лица Хэла Оуэна, и взглянул блестящими серыми глазами в его, такие же блестящие, только льдисто-голубые — печальные, взрослые, усталые.
— Гляди, как здесь высоко, — сказал Хэл, и мальчик с любопытством взглянул вниз. — Да-а-а. Готов поспорить, мать или отец тебя так не поднимали, почти под самый потолок, м? А гляди, что мы можем сделать. Оп-ля!
И он прямо с полки, дурачась, смахнул ему на макушку шляпу волшебника в звёздах. Мальчишка всхлипнул и неуверенно, тихо рассмеялся сквозь слёзы. Он поднял шляпу с головы маленькой пухлой ручкой и уронил её на пол, сбросив с головы, но Хэл, не растерявшись, вновь проделал тот же трюк с уже другой шляпой и звонко расхохотался. Мальчонка не устоял, шмыгнул носом и тоже рассмеялся.
Повеселившись вдоволь и от души, оба остались весьма довольны тем, что натворили. Люди шли мимо них, и некоторые улыбались: верно, думали, что это отец так мило занимается с сыном. Хэл, убрав шляпы обратно на полку, взял мальчишку удобнее и усадил его на сгиб руки. Тот мигом обхватил его плечо и шею руками, всё ещё с интересом разглядывая пол и верхние полки, до которых прежде никогда не мог достать. Хэл внимательно посмотрел на своего нового знакомца, такого же белокурого, как он сам, и серьёзно сказал:
— Думаю, тебе не помешало бы немного попить и умыться, друг, а потом мы всё же найдём твоих родителей, о’кей?
4
Хэл Оуэн тридцати четырёх лет, житель округа Кэмден, повесив свою корзинку со сладостями на сгиб локтя, взял с полки бутылку воды. Он был в огромном отделе детского питания и напитков, который всегда обходил стороной, потому что не имел с детьми ничего общего до этого дня. Мальчик ничего не говорил, но на курточке у него была нашивка — Бен. Когда Хэл спросил, так ли его зовут, он смутился, спрятав лицо у Хэла на плече. Тот пытался расспросить, где Бен в последний раз видел своих маму или папу, и с кем он сюда приехал, и помнит ли он номер машины, или, может, они прибыли на автобусе… но мальчик молчал и только очаровательно качал головой, то ли смущаясь, то ли правда ничего не зная. Ему было три или, может, четыре года — Хэл не разбирался в таких вещах. Но открыл ему воду, открутил крышку и дал попить, подержав ладонь у шеи, чтоб мальчишка не облился, когда жадно обхватил горлышко губами. А потом Хэл набрал ещё немного воды в эту же ладонь и умыл заплаканное лицо. Бен приободрился.
Хэл растерянно бродил по торговому залу. Он обратился к сотруднице; она, совсем ещё молоденькая девушка, смерив Хэла взглядом, хихикнула и отправила его на стойку информации, где есть сотрудник с микрофоном. Там, сказала она, мальчика и объявят потерянным.
— А если его не найдут родители? — задумчиво спросил Хэл.
Девушка пожала плечами и вернулась к своей работе.
Бен печально понурился и прилёг Хэлу на плечо. Но, когда они проходили мимо стеллажа с красивыми праздничными тыквами, наполненными сладостями, он повеселел и сказал, очень громко и радостно:
— Хэловин.
Хэл остановился, удивлённо покосившись на Бена. Бен до того не сказал ему ни слова, только плакал или смеялся — и всё, а теперь вот — нате.
— Тебе это нравится? — Хэл улыбнулся. Улыбнулся и Бен.
— Хэловин, — повторил он и скромно опустил глаза, обрамлённые густыми ресницами.
Хэл хмыкнул, подсадив его удобнее на локте.
— О’кей, друг, я понял. Кстати, у тебя уже есть хэллоуинский костюм?
Бен робко покачал головой. Хэл задумался.
— Не уверен, может, мама приготовила его для тебя… но гляди-ка, мы можем купить эту тыкву. Тебе больше нравятся леденцы или шоколадки?
— Шоколадки.
— Мне тоже, — сознался Хэл и взял с полки большую тыкву, наполненную сладостями. — Подержишь это немного, пока мы не придём на кассу? Да?
Он успел сказать о ребёнке на стойке, заплатить за свои покупки и за пластиковую тыкву, а также подойти к охраннику, когда кто-то налетел на него сбоку. Хэл совсем не удивился, увидев молоденькую, усталую, бледную женщину со светлой короткой стрижкой, в клетчатой рубашке.
— Бенни, Боже! — она расплакалась. — Куда ты пропал, куда ты… я чуть с ума не сошла!
Бен пугливо обнял маму за шею, и Хэл спустил его с рук, улыбаясь. Затем потрепал мальчика по плечу.
— Мама просто очень рада тому, что нашла тебя, — самым мягким тоном, на который был способен, сказал он и подмигнул. — Но, вообще-то, ничего страшного не случилось, верно? Ты просто немного показал мне «Крогер», вот и всё.
— Да, — тихо прошептал Бен.
— У
