Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
записей. Должно быть, он оставил их, пока мы спали. Вероятно, надеялся, что танго поднимет нам настроение. Но мне представлялось, что подобная музыка может только усугубить головную боль Лучо. А я задохнулась при одной только мысли, что я двигаюсь в таком ритме.
Какое-то время граммофон лежал без дела, дожидаясь Артуро, пока однажды вечером меня не разбудили звуки божественной мелодии.
Я последовала за нотами в гостиную и увидела Лучо с полузакрытыми глазами, с умиротворенной улыбкой на лице, расслабленно сидевшего в кресле рядом с граммофоном. Я не помнила его таким уже несколько недель. Он жестом подозвал меня и мягко притянул к себе на колени.
– Это прекрасно! – восхищенно сказала я. – Что это?
– Бах, Прелюдия номер один.
Он поочередно проигрывал все записи. Ноктюрн Шопена № 2. Концерт Моцарта. Оперу Массне «Таис». «Грезы» Дебюсси. Изысканная музыка. Мелодия ангелов. Я вспомнила о скрипаче, которого любил Артуро, и задалась вопросом, смягчают эти пьесы боль утраты или, наоборот, усиливают ее.
– Эти звуки… они почти заставляют тебя поверить в искупление, – прошептал Лучо, пока мы слушали. – Мне казалось, что ты никогда не простишь меня за то, что я ушел на войну. Я просто надеялся, молился, чтобы ты поняла.
Для моего отца исчезновение всегда было самым легким выходом. Для Оскара уехать в Онтарио одному было проще, чем пойти против родителей. Лучо, который мог избежать жестокой военной бойни, поступил иначе. Он сделал трудный выбор. И как бы ни было больно, я всегда восхищалась его мужеством.
– Именно за это я и люблю тебя, – ответила я, и он еще крепче обнял меня. Я положила голову ему на плечо. Музыка продолжала звучать – мягкая, нежная, неземная. Я не знала, что случится завтра, послезавтра, позже. Но здесь, с Лучо, несмотря на всю эту неопределенность, я чувствовала себя такой бесстрашной, как никогда раньше.
ВОСЕМЬДЕСЯТ
– Я хочу показать тебе пампасы. – Лучо сел в постели. Прошел месяц, он с каждым днем все больше слабел, постоянно бредил бессонными ночами, но в эту минуту выглядел неожиданно бодрым. Угасшая было надежда вновь вспыхнула во мне.
– В пампасах, – рассказывал он, – мы начинаем играть в поло раньше, чем ходить.
Он говорил, что там у него есть дом, простой дом, с загонами для скота и конюшнями, и именно там, среди криолло, он чувствует себя наиболее спокойно.
Ему казалось, что мы находимся в Париже в самом начале войны.
– Я знаю, что ты не хочешь оставлять сестру и ее шляпы, Антониета. Но в пампасах безопаснее. Мы можем переждать войну. Мы можем жить там и быть счастливыми!
– О, Лучо, – прошептала я, словно могла изменить прошлое, изменить все. – Конечно, поедем! Сейчас мы поспим. А завтра поедем.
Возможно, я тоже бредила. Порой мне начинало казаться, что мы действительно поедем в пампасы. Может, это помогло бы все исправить. Я вспомнила, с какой любовью он их описывал: симфония воловьих птиц[85], мычание скота, журчание холодных и чистых ручьев. Воздух благоухал сладким-сладким ароматом эвкалипта. Равнины простирались далеко за горизонт.
Мы уже несколько дней не могли спать: Лучо из-за головных болей, а я из-за вернувшейся лихорадки. Я потянулась к пузырьку с вероналом. Предупреждение аптекаря промелькнуло у меня в голове. Мы уже принимали самые высокие дозы, но наши тела стали невосприимчивы к препарату.
Когда я в последний раз пила его? Я попыталась вспомнить, но в голове все расплывалось. Разве мы только что не купили новую бутылку? Нет, это было несколько дней назад. Или это было вчера?
Пампасы. Это звучало так приятно, так тепло. Был май, а это означало, что в Буэнос-Айресе скоро наступит зима.
Еще чуть-чуть, решила я, беря флакон, отмеряя дополнительную дозу для Лучо и для себя. Мы поспим, а завтра отправимся в пампасы. Я вставила диск в граммофон. Мы перенесли его в спальню несколько дней назад, надеясь, что музыка станет нас убаюкивать. Когда она звучала, казалось, что становится легче дышать.
Я откинулась на кровать под первые ноты «Грез», прижимаясь к Лучо. Его рука нашла мою, наши пальцы сплелись.
– Dulces sueños, Антониета, – прошептал он, приблизив губы к моему уху. Он был теплым, таким теплым, и я наконец почувствовала, что уплываю, что странная, всепоглощающая тьма затягивает меня. Пока вдруг не ощутила, что парю, невесомая и сияющая. Где-то далеко я увидела Габриэль – молодую девушку, которая, склонив голову, упражняется в шитье в монастырской мастерской. Я подошла поближе, прошептала ей что-то, и она подняла голову, будто могла меня услышать.
– Нечто Лучшее случится, – прошептала я. – Ты станешь Кем-то Лучше.
Мне хотелось еще добавить, что она была права и любовь не имеет ничего общего с браком или сословными различиями. Любовь – это когда кто-то знает каждую частичку тебя и крепко держит в своих объятиях.
Но прежде чем я успела это сделать, она растворилась в ярких полосах оранжевого, розового и красного цвета, напоминающих восход и закат. А потом я увидела Лучо, с улыбкой идущего ко мне в потоке света, а за ним восемь миллионов лошадей, пасущихся на золотых пастбищах.
Благодарности
Прежде всего моему потрясающему агенту Кимберли Камерон за вашу веру в меня, умелое руководство и вечный оптимизм.
Моему великолепному редактору Мелани Фрид – за вашу мудрость, вдумчивость, терпение и дальновидность. Благодаря вам эта история приобрела глубину и блеск.
Всем в «Грейдон Хаус» за ваш тяжелый труд и преданность «Сестрам Шанель»: Памеле Ости, Жюстин Ша и выдающейся команде рекламщиков и маркетологов; Кэтлин Удит за великолепную обложку; и всем тем, кто усердно работал за кулисами – занимался продажами, правовыми аспектами, редакционной работой, кто приложил руку к созданию истории об Антуанетте – спасибо от всего сердца.
За лучшую в мире писательскую группу, которая гораздо больше, чем просто писательская группа: Энн Вайсгарбер, Джули Кемпер, Лоис Старк, Рэйчел Джиллетт и Лора Калауэй. Каждый из вас во многом обогатил эту книгу и мою жизнь. Робу Вайсгарберу, Джиму Кемперу и Джорджу Старку – спасибо за неизменный энтузиазм и отличное вино.
Спасибо также Inprint Houston, где все началось, и епископальной церкви Святого Стефана за предоставленное нам место для встреч. Кэти Л. Мерфи, художнице, писательнице и великодушной поборнице грамотности – вы поистине королева. Всем читателям, книжным клубам, книготорговцам и блогерам – за то, что они делают автора узнаваемым. Мы с вами делаем общее дело.
Спасибо Филипу Гроссу и Мэри Лейк Коллинз за то, что обменялись со мной своими мыслями и воспоминаниями и позволили мне поделиться ими
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
