ответила Инга. — Но, он мой муж! Ты знаешь, что у нас было, я тебе рассказывала.
— Да-да, рассказывала, — отозвался я. — Послушай, ты говорила, что твой Роман раньше мебелью торговал, прекрасной дорогой мебелью — доставал ее в Москве переправлял туда к вам на юг.
— Да, торговал, — ответила Инга и вдруг оживилась, — а ведь это выход. Он может снова заниматься продажей мебели.
— Конечно! — сказал я ей. — Предложи ему. Но из Москвы ни куда. Здесь твой дом, запомни, здесь. Если он «крутой», то развернется в один миг!
— О, мой Роман развернется! — воскликнула Инга. — Мне тяжело без мужчины. Ты же не будешь ко мне ездить часто, культурно намекнула она, принимая во внимание мое отсутствие в прошлые выходные и нетерпение, которое я испытывал в настоящее время — ждал момент, чтобы попрощаться и уйти.
Я не торопился, но побыл у Инги недолго — отметился и уехал. Мне не терпелось увидеть Светлану и сына Максима. И я их увидел. И снова остался в Москве. Моя бывшая супруга приняла меня с радостью, извинилась за то, что так и не выбралась, не нашла времени приехать ко мне.
— Мы завтра поедем! — сказала она. Однако дальше я ничего определенного по поводу нашей судьбы от нее не услышал. Развестись мы развелись — быстро, а вот, чтобы сойтись — начать совместную жизнь требовалось время. Я не знал, что мне думать — порадовало то, что Светлана Филипповна оставила меня у себя на ночь.
Из Москвы мы выехали чуть свет.
— На дорогах пробки, — объяснила мне Светлана Филипповна Ямаева, нужно торопиться!
Моя бывшая супруга была права — еще полчаса, и мы бы застряли, ну если не на всю жизнь, то часа на два-три это точно…
— На работу мама, — дополнил Максим, — часто ездит городским транспортом, так неудобно, но быстрее.
Машину — «Хундай» Светлана Филипповна вела осторожно без выкрутасов. Я не удержался и похвалил ее. Она тут же отреагировала:
— Женский стиль! Это вы мужики гоняете.
У ворот дома я потянулся к панели управления, нажал на клаксон — загудел.
— Это еще зачем? — спросила Ямаева.
— Ничего страшного! — отчеканил я. — Мать должна знать, что мы приехали!
Максим первым выскочил из автомобиля и побежал открывать ворота, следом за ним я.
Мать тут же выглянула из дома.
— О, какие гости! — сказала она, а затем уже мне, когда я на миг оказался наедине, она шепнула: — Я догадывалась о твоих задержках в Москве.
Светлана не собиралась оставаться надолго. Мы с ней договорились съездить в поселок к Марии Федоровне. Ямаева поговорила со свекровью, затем предоставила ей возможность пообщаться с внуком — Максимом и после небольшого отдыха, сказала:
— Ну, нам пора! Мы еще хотим съездить в поселок.
Мать поняла ее.
— Ну, ладно, пора, так пора! На обратном пути заезжайте. Я буду вас ждать!
25
«Хундай» шел по дороге прекрасно — легко и быстро. Это не «Жигуленок». Автомобиль другого порядка. Я заметить не успел, как мы подъехали к поселку.
— Ну, что сделаем круг почета, — сказал Максим и стал приставать к матери.
— Хорошо, только отстань от меня, — ответила она, — хотя хвалиться автомобилем зазорно.
— Я хочу увидеть поселок! — сказал сын.
— С окна автомобиля, да? — спросил я его.
— Ну, пусть так! — ответил он и поморщился. Сын не любил, когда его в чем-то уличали. Он с удовольствием бы сам прокатился по поселку, но мать с ним была строга и автомобиль ему давала только в том случае, когда чувствовала себя усталой и управлять не могла.
Я не подозревал, что поездка по улицам поселка меня натолкнет на размышления, которые помогут в будущем мне, Светлане и нашему сыну соединиться — жить одной семьей.
В центре поселка я увидел церковь и попросил бывшую жену остановиться. Какой она была раньше — находилась в запустении — купола облезлые, лишь один большой долгое время сохранял свое величие, несмотря ни на что, другие — маленькие, лепившиеся по бокам, были в плачевном состоянии, звонница зияла дырами, и какой она стала, ее было не узнать.
— Да, здесь поработали основательно, — сказал я Светлане и попросил ее подъехать ближе. Я, как когда-то в молодые годы, пожелал зайти в нее. Просто постоять. Однажды, расписавшись в Сельском Совете, став мужем и женой, мы уже заходили в нее. Но тогда было другое время.
— Нет, я к церкви не смогу подъехать, — возразила мне Ямаева, — с одной стороны улица — дома стоят плотно друг к другу. Там между ними есть проход, но не проезд; а с другой — школа — там тоже дороги нет. Мы лучше позже сходим пешком, хорошо!
Я согласился. Максиму было все равно. Светлана круто развернула машину, и мы покатили к дому.
Нас у дома встретила Мария Федоровна. Из калитки вышли Алексей и Людмила.
Мария Федоровна долго обнимала внука Максима, затем меня и уже после дочь.
— Сто лет вас уже не было вместе, — сказала она с горечью в голосе, — забыли вы нас здесь горемык. Андрей, — она посмотрела на меня, — хотя мне и не сын, но чаще тебя навещает, а ты — родная дочь…
— Мам, нет времени. Я о себе даже не могу подумать. Вот если бы не Андрей, то, наверное, и не приехала бы никогда. Он меня вытянул. Ругай, если хочешь! Я того заслуживаю!
Зоров сунул мне руку. Я пожал ее и посмотрел ему в глаза. Глаза его уже были не те, что раньше. Взгляд у Алексея Владимировича был осмысленным.
— Это все она, — тут же сказала Мария Федоровна и показала на Людмилу, — не знаю, чтобы я без нее делала. А Надежда? — Она бросила его. Зачем он ей нужен больной — калека.
Я подошел к Людмиле поздоровался. Ямаева обняла брата, а затем его подругу. Максим, вырвавшись от объятий бабушки, больше целоваться ни с кем не стал, отделался обычным: «Здравствуйте!»
— Вот еще нежности, — буркнул он и пошел к калитке. Я отправился за ним, следом — остальные. Мария Федоровна, ступая за нами, приговаривала:
— Вылитый отец и ростом вышел и статью. Девки, наверное, бегают — проходу не дают?
— Не дают! — ответила дочь и добавила: — Еще как не дают.
Мы прошли в дом. Мария Федоровна меня и свою дочь без всяких слов разместила в одной комнате, Максима в другой.
Дом мне показался пустым из-за того, что в нем не было Филиппа Григорьевича его глухого голоса. Он бы сразу же сказал: «А ну мать накрывай стол! Да побыстрее, не
