слабо, но дышит. Анна положила тело, достала из своего чемодана индийскую рубаху, которую использовала как ночную сорочку, и вытянула из нее синий шнурок, тонкий, но достаточно прочный. Обмотала его вокруг шеи Вольфа и стала затягивать. Двадцать секунд. Тридцать. Ну так что – умер или притворяется, из последних сил пытается ее перехитрить? Ах да, монета. Она достала монету, лежавшую в маленьком пластиковом пакетике, обмотала пакетик шнурком, завязала узел, а затем пропустила концы шнурка через брючную петельку. Когда найдут труп, о монете точно заговорят. Вот только откуда ей было знать, что чертов немец будет тухнуть в болоте три долбаные недели?
Закончив возиться с монетой и шнурком, Анна распрямилась и увидела, что Вольф зашевелился. Она так и застыла. Господи, этот козел все еще жив. Да что с ним такое? Он что, бессмертный?
А Вольф тем временем пришел в себя, попытался встать на четвереньки, упал, принялся слепо шарить вокруг, хвататься за шею. В уголке его рта запузырилась пена. Анна столкнула его в болото, уверенная, что уж в воде он точно захлебнется насмерть. Разумеется, она не могла предположить, что Хельмут Вольф умрет не от этого, а что у него просто не выдержит сердце. От ужаса.
Чемодан Вольфа она швырнула вслед за телом, проследила, как смыкается черная болотная жижа.
– Послушайте, мы уже почти час ждем. Мы вылетим когда-нибудь?
– Уже скоро, мы ждем очереди.
– Да какая очередь! За все время не взлетел ни один самолет!
Остальные пассажиры тоже принялись возмущаться.
– Пожалуйста, прошу вас, потерпите, осталось совсем немного. – И стюардесса скрылась в кабине пилотов, где явно происходило какое-то оживленное обсуждение.
А что, если Паоло все же раскололся? Анна ощутила, как в душе заскребся страх, как напряглось все тело.
Анна вспомнила последний жалкий романтический жест Паоло. Переодел мертвую Ванду принцессой, отнес ее на тот заросший травой средневековый бугор и вложил в руки вторую монету. Какая нелепая театральщина. Собирательница времени – вот что Паоло хотел сказать, зажав монету в руке мертвой Ванды.
Альберто Пардо монету он оставил уже совсем без всякого смысла, словно в память о визите туда с принцессой.
Подобные глупости были чужды рациональному уму Анны. Она не сомневалась, что познала истинную любовь. Любовь к миру. А не то, что все считают любовью, – гормональный всплеск, инстинкт размножения. Дружба, готовность пожертвовать собой ради великой цели – вот истинная любовь, бескорыстная и вечная.
Она никак не могла взять в толк, каким образом археолог из Альтамиры догадался, что в музейном хранилище не хватает монет, и почему связал это с посещением Паоло. В прессе ведь ничего не писали о монетах. Альберто Пардо, обнаружив, что в запаснике недостает четырех монет, отыскал электронный адрес Паоло и отправил ему письмо, в котором поделился своими подозрениями. Еще и по телефону стал названивать. Наверняка Паоло оказался единственным за два года идиотом, который интересовался этими никчемными монетами.
Паоло испугался, что Альберто Пардо молчать не станет, к тому же после смерти Ванды он был словно в тумане. Этот тип из Альтамиры все названивал и названивал. Тело Ванды нашли, так что рано или поздно монеты выведут на Альтамиру, а там и до него, Паоло, доберутся, повесят на него смерти Вольфа и Ванды. И Паоло решил, что необходимо устранить археолога. Надо признать, провернул он все почти безупречно.
Но до чего же обидно: не разболтай он Ванде о своей связи с кое-какой радикальной организацией, о том, что сделали кое-что с Хельмутом Вольфом… Черт его, что ли, за язык тянул? Ну хотя бы не назвал “Лавлок”, иначе Ванда ни за что не пошла бы с Анной в ее комнату. Но рано или поздно все же наверняка связала бы концы с концами.
Убивать немца Анна не планировала, просто так уж получилось. Уступи он ее просьбам, все было бы иначе. Правда, оставить при теле монету… Тут она увлеклась, монета могла указать на Паоло, что в результате и произошло.
А вот Артуро Дюбах ее удивил. Он знал о “Лавлоке” многое, знал, что Анна ищет встречи с Хельмутом Вольфом, чтобы добиться финансирования. Дюбах тоже участвовал в японском проекте, куда его позвал Паоло. Артуро показался Анне человеком необычным, пугливым и отчаянным одновременно. На дебильном средневековом балу он попытался помешать Паоло рассказать все Ванде, следил за ними, прервал откровения Паоло, перехватив ее. Но без особого толку. И он не знал, что Анна тоже следила за парой, что позже она подслушала их разговор. Артуро достаточно умен и держался всегда в стороне. Он бы точно не выдал, иначе и сам оказался бы замаранным.
Что происходит? Что за суматоха в кабине пилотов? К самолету подъехал трап. Стюардесса открыла люк, и в самолет вошли двое в форме.
Анна все поняла. Она знала, что это произойдет. Она скорчилась в кресле – маленькая девочка в ожидании наказания.
* * *
Сантьяго Сабадель обливался потом, сказались избыток веса и утренний стресс. Общими усилиями они с Камарго и Торрес установили, на какой машине сбежал Паоло, хотя фирма по аренде автомобилей не сразу пошла им навстречу. Пришлось отправить в офис компании одного из патрульных. Валентина и Ривейро быстро потеряли Паоло и метались по городу, надеясь наткнуться на него.
– Это Редондо, меня слышно?
– Да, лейтенант, – раздался из рации голос Сабаделя.
– Если вы уже выяснили номер машины, свяжитесь со всеми отделениями Кантабрии. Думаю, он выехал по трассе A8 в направлении Бильбао.
– Ясно, лейтенант.
– Сообщите на вокзал, автобусную станцию и аэропорт Бильбао, вдруг Иовиса занесет туда. И обязательно предупредите все местные отделения: Соларес, Колиндрес, Ларедо, Кастро-Урдиалес…
– Но, лейтенант, может, он движется в другую сторону. Например, к Льерганес, или Пуэнте-Вьесго, или…
– Черт, Сабадель, я же сказала предупредить все отделения Кантабрии! – заорала Валентина. – Что там с Анной Николс?
– Ее только что задержали в аэропорту, она дожидалась вылета в Лондон.
Сквозь помехи Сабадель уловил, как Валентина вздохнула.
– Карусо знает?
– Субисаррета пошел докладывать, а мы как раз собирались звонить вам.
– Хорошо.
Узнав, что Анну поймали, Валентина испытала облегчение. Однако она все же не могла уложить в голове, что преступницей оказалась Анна – та самая Анна, с которой она в своем воображении соревновалась в благородстве, красоте и любви к Оливеру. Когда они познакомились, Валентина сразу ощутила в Анне нечто темное, странное, но объяснила это тогда ревностью.
– Держите меня в курсе всего.
– Да, лейтенант.
На столе Сабаделя зазвонил телефон. Это был дежурный офицер.
– Кто звонит? – переспросил Сабадель, не расслышав или не поняв. – Себастьян Лоурейро? А это что еще за хрен?.. А, директор Альтамиры. Так,
