двери были открыты и сломаны или забиты мелким щебнем, чтобы не закрылись обратно, на полу лежал песок с городских мостовых и даже хлопья ржавчины. Крысы тут похозяйничали, но даже Речник видел, что все трубы, плиты, светильники и тем более механизмы в стенах совершенно целы и даже работают, обеспечивая свет и ток воздуха. У могущественной местной стаи было великолепное логово, даже цитадель Стинка на заброшенном заводе не могла с ним сравниться…
- Щит, - коротко сказал Гедимин, войдя в широкую и светлую комнату. Станция потратила на освещение здесь куда больше энергии, чем на коридоры. Пол был в пыли, но не в песке – тут просто никто не ходил, и хорошо, если не все пять тысяч лет!
В песке и пыли Фрисс немного разбирался. А вот огромный и сложный пульт, полумесяцем протянувшийся вдоль стены со множеством тёмных экранов, был ему совершенно незнаком, чужд и непонятен. Поэтому подошёл он к пульту сбоку и неспешно, убрав руки за спину и с жадным любопытством наблюдая за действиями Гедимина. Тот тоже замер на секунду, но быстро опомнился, сдвинул в сторону отмеченную какими-то значками пластину под самым большим экраном, в прорезь под ней осторожно опустил погрызенный стержень с ирренцием внутри и задвинул пластину обратно. Тихий свист и щелчок отметили начало запуска… если не станции, то какой-то её части. Речник видел, как медленно посветлели боковые экраны, а потом и самый большой окрасился в цвет ЭМИА-лучей, и тёмные знаки проступили на нём. Гедимин судорожно вздохнул и медленно прочитал тлакантскую надпись:
- «Идис» рада пробуждению Исгельта Марци. Командир, ты что-то заспался… Это кто-то из них подготовил для встречи… только некому было прочесть… Фриссгейн! Мне нужна твоя помощь.
Обращение было таким неожиданным, что Речник удивлённо моргнул, но ответил с готовностью:
- Что делать?
- Встань у двери – там узкий проход – и постарайся не пускать сюда крыс, пока хватит твоих сил. Если не хватит совсем – отступай, зови меня, не жди, пока сожрут… но удержи их, сколько сможешь. Мне нужно время, чтобы спокойно разобраться с управлением и провести запуск, а не взрыв станции. Справишься?
- Гедимин, разбирайся, я тебя прикрою, - кивнул Речник и встал посреди коридора. Со стороны перекрёстка уже доносились вопли – «окка», «кьяа» и прочее – про убийц, воров и монстров. Ну вот и дожили – драная крыса-мутант-переросток называет Речника, воина Реки, монстром! Да кто бы пищал…
«Пусть их. Главное, чтобы Гедимина под руку не толкнули. А то верно – все тут останемся,» - хмуро подумал Фриссгейн и поднял мечи…
Только одно порадовало Речника – в эту узкую дыру крысы не смогли притащить баллисту. Когда первые из них появились в конце коридора, Фрисс тут же метнул молнию – одна стрелка из облучённого металла сломалась о стену в двух шагах от него, и на этом крысиная стрельба закончилась. Верещание в сто глоток было таким оглушительным, что Речник отдельных воплей не разбирал – кажется, кто-то прогонял стрелков прочь и приказывал навалиться на чужака всей толпой, начиная с самых крупных. И они навалились, и даже молнии остановить их не смогли.
На третьей молнии Речник понял, что колдовать дальше опасно – настоящим магом он не был, обладал всего каплей Силы и всю её сегодня израсходовал. А дальше началась свалка, и Речник менее всего хотел сейчас упасть – поскользнувшись ли в кровавой луже, под весом ли крыс или от меткого укуса за сухожилия… Очень скоро ему порвали скафандр и даже прокусили броню из толстой кожи товега, острый обломок меча треснул ещё раз и превратился в тупой, новые крысы перескакивали через тела убитых или вставали на них, чтобы дотянуться до шеи Речника. Он рубил, и колол, и оттаптывал конечности и хвосты, и отбрасывал мелких врагов прочь пинками, очень скоро потерял счёт убитым – и укусам, нанесённым ему самому.
- Кьяа! Умри! Станция – наша! – завизжал кто-то на перекрёстке, и крысы метнулись в сторону, к стенам, даже вверх по гладкому фрилу, освобождая кому-то дорогу. Огромная чёрная крыса в броне из кусков фрила мчалась прямо на Речника. Он плюхнулся на пол, сжимая клинки в руках и упирая рукояти в пол. Стекло затрещало от силы удара, Фрисс вместе с врагом проехался по полу, его вынесло к щиту управления под торжествующий визг – а следом хлынули крысы. Хлынули – и остановились в паре шагов от входа, будто связанные магическим барьером.
Фрисс поднялся на ноги, вырвал остатки мечей из тела гигантской крысы, бросил взгляд на лохмотья, которые болтались ниже колена – всё, что осталось от скафандра, на прорехи на груди – крыса-гигант разодрала скирлин, содрогаясь в агонии – отступил на шаг и встал у пульта, сжимая окровавленные клинки.
- Наша!!! Кьяа! Хамерхет правит! Всё – наше! Сармат! Убьём! Не смей!!! – ещё одна чёрная крыса стояла среди серых – они рядом с ней казались мелюзгой – и, не обращая внимания на Речника, смотрела в сторону пульта. В её вопле было столько ужаса, что Фрисс невольно перестал глядеть на крыс и повернулся к Гедимину.
Сармат стоял у экрана, едва касаясь пальцами сверкающих кнопок, и сквозь тёмный щиток на глазах смотрел на крыс. Он даже не потянулся к оружию.
- Ваша, твари? Ваша?! Это наша станция – или ничья! – крикнул он в ответ. Фрисс никогда не слышал от сармата яростных, почти безумных криков… и Речнику стало очень холодно и очень страшно.
- Убери руку! Уйдёшь живым! – поспешно завопила крыса, и серые поддержали её нестройными визгами. – Не трогай станцию! Нельзя!!!
- Помешай мне, если сможешь, - бросил сармат и отвернулся. Речник сделал пару шагов вперёд, чтобы защитить его от неминуемого нападения – но крысы лишь заверещали громче, подпрыгивая на месте. Что-то удерживало их в отдалении от управляющего щита…
