Осторожно, к Руте не подходи близко, кусается последнее время, беспокойная стала.
— Не страшно, — Решад поднялся с крыльца, вернулся на кухню. Располовинил буханку черного хлеба, рассовал по карманам яблоки, груши, привезенные специально для лошадей.
В небольшой конюшне вдохнул терпкий запах. Другому человеку он показался бы противным, но только не ему. Ира бы пошутила про гены. Черный красавец Орбит заволновался, переступил ногами, унюхав вкусное угощение, боднул мордой в плечо, мол, куда понес, мне тоже надо!
— Э, друг, сперва дамам, — Решад прошел дальше, к яслям двух кобыл. — Девочки, любимые, здравствуйте, как вы?
Кроткая Мята осторожно, губами, взяла яблоко, обдав руки мужчины теплым воздухом ноздрей. Рута вместе с фруктами попыталась прикусить пальцы, но, получив легкий щелчок по носу, присмирела, шумно хряпая свежий хлеб и грушу, даже позволила погладить себя.
— Вот теперь твоя очередь, Орбит. Привет, парень, я соскучился, а ты? — приговаривая, Решад скормил коню румяное яблоко, открыл двери загона. — Покатаемся, родной?
Конь в нетерпении фыркнул в ухо человеку, подождал, пока тот привычно справился с упряжью, легко затянув подпруги седла.
— Ну, куда поедем? — спросил мужчина, выводя мощного красавца, и сам же ответил. — Давай, куда глаза глядят, сегодня тебе карт-бланш даю.
Легко вскочил в седло, подобрал поводья, чуть толкнул в бок сапогом. Привезти бы сюда рыжую, на день-два, когда простит.
Должна простить.
Наверное.
Орбит постепенно перешел на галоп, Решад прижался к шее любимца, наслаждаясь полетом. Параллельно, между деревьями, замелькала серая тень, верная волчица обозначилась, что она рядом, и исчезла в чаще, когда деревья начали редеть. Лес закончился, конь вылетел на поле, у Камы сбавил шаг, остановился на самой высокой точке берега.
— Знаешь, куда привезти…
Здесь соединялись две могучие реки, Кама и Волга, Волга торопилась встретиться, извивалась меж берегов, неспешная Кама же, будто посмеиваясь над суетливой сестрой, лениво и величаво несла свои воды к точке слияния.
Ветер, понимая важность момента для одинокого человека, не стал мешать, лишь иногда нетерпеливо трепал гриву и хвост коня. Решад стоял, закрыв глаза, слушая рокот рек с чуть слышным шумом деревьев поодаль вторым голосом.
Сколько лет он уничтожал с корнем любой росток нежности в своей душе, строил плотины и дамбы на пути любых эмоций, привязанностей к женщине, выгрызая трудолюбивым бобром толстые бревна сарказма и насмешки над теми, кто попался.
Но, сколько не сдерживай реку нерастраченных эмоций плотинами, дамбами, все заканчивается плохо.
Для плотин и дамб.
И для того, кто их строил, не жалея сил, бревен и цемента.
Попался, да так глупо, что самому смешно.
Есть же нормальные женщины. А эта своевольная, взбалмошная, упрямая, избалованная — можно бесконечно добавлять эпитетов к описанию ее характера, и все вместе — совершенный антипод идеального образа его женщины, так долго лелеемого в глубине души, взрослеющего вместе с ним. Ни одного совпадения.
Но идеальный глиняный божок рассыпался на тысячи осколков от щелчка тонких пальчиков в разноцветных смешных резиновых перчатках, свергнут с пьедестала, и трон забралась принцесса. Закинула длинные ноги на подлокотник, обложилась подушками. Стащила с головы тяжелую корону, забросила ее куда-то за королевское кресло, вздохнула, потом сдернула плотно задернутые портьеры, смахнула паутину, зажгла свет, натащила горшков с рыжими цветами, включила старую французскую песню и закружилась в танце.
И другой в его сердце не будет никогда, в нем просто не осталось места.
[1]Внук (тат.)
— Июль-
(14 июля, суббота, +26)
Вчера, когда ждал Назара у кабинета в клинике протезирования глаза, набрался смелости и отправил сообщение: «Как ты себя чувствуешь?» Ответ пришел тут же, будто не выпускала из рук телефон: «А ты зайди, проверь. Манкируете, доктор, своими обязанностями». И смеющийся смайлик.
Сорвался с места, уже на лестнице опомнился, вернулся. С сожалением написал: «Я в Казани с Назаром, но я бы хотел сейчас быть рядом с тобой».
Не ответила.
Вечером собрался зайти, но увидел на участке Сабину с Танюшкой, с визгом гоняющихся за котом. Потом на террасу вышла Ната, позвала девочек ужинать. Он уже перестал ждать, когда выскочила в огород рыжая мавка, сорвала какую-то зелень, растерла листочек меж пальцев, понюхала, кивнула сама себе, сорвала что-то еще рядом, унеслась в дом так быстро, что он не успел подойти, позвать ее.
Нестерпимо захотелось чаю, чтоб с травками, в белом чайничке, укрытым разноцветным полотенцем, до полуночи сидеть за столом, под теплым светом зеленого абажура, рассказывая любимой женщине события прошедшего дня. И трогать ее кончиками пальцев, чувствовать, как прикасается она, будто случайно.
— Официально представляю вам моего заместителя, Бойко, Назара Васильевича, — Решад обвел взглядом свой коллектив. Специально попросил всех на час зайти на работу перед гуляниями, никто не подумал отказаться. Отсутствовал один дед завхоз, но по уважительной причине, у внука любимого день рождения, да и с Назаром они успели познакомиться. — Прошу любить и жаловать.
— Мы уже в курсе, Решад Маратович, — подала голос разбитная повариха, прищурилась хитро. — Один вопрос у нас, а Назар Васильевич женат?
— Нет, но собираюсь, — просиявший улыбкой, ответил Назар.
— А невесту уже выбрали, или как, есть у нас, красивых, незамужних, шанс? — не успокаивалась повариха.
— Выбрал, тут уж сердцу не прикажешь, девоньки, — развел руками потенциальный жених. — У вас в заначке Решад Маратович остался, на него ставку делайте.
— Дождешься с него, как же, — под дружный хохот подбоченилась Рушания, и пропела строчку хита советских лет, безбожно перевирая слова. — Я к нему и так и этак, со словами, и без слов!
— Сдаюсь, Руша, завтра женимся! Только своему Талгату не забудь рассказать, а то пристрелит на подлете, — Решад игриво приобнял сдобную, как пирожок, румяную девушку, наклонился, и смачно поцеловал в щеку. — А теперь, девочки, на сегодня свободны, можете бежать на праздник. Только не забудьте в обед и ужин наших загипсованных накормить. Вечером постараюсь быть тут. Назар остается за старшего.
— Ой, неужели и ты на гуляния идешь? — удивилась Света, переглянулась с остальными. — Что будет!
— А что я, не человек? — захлопал в ладоши перед собой, будто прогоняя кур на участке, подмигнул Артуру. — Все-все, побежали по местам!
Коллектив быстро рассосался заканчивать дела, да какие дела в праздничной суматохе. Вечером какой-то певец будет рот открывать, звезда в пределах республики, девчонки старательно наводили макияж, переодевались в лучшие наряды, хвалясь перед друг другом обновами.
Решад походя шуганул от окон двух дурных подростков в гипсе, проведал Леонида Матвеевича, через силу заглянул к «шантальскому пазлу».
Чуть не бегом вылетел на поле, где уже вовсю шумел разгуляй. Разговаривая со знакомыми, невольно
