блохи…
— Не хотели ничего плохого!
Пусть она не знает, что конкретно они натворили, но наказывать будет их сама. Позже.
— Они решили, что я не смогу сам! — билась в голове ярость, заставляя Юлю морщиться от головной боли. Разъяренный Драго потерял контроль над силой своего ментального воздействия.
— Что я! Бескрылый! Безмозглый! Студнехлад, а не калкалос!
— Мы лишь хотели помочь, — всхлипнула Майры. Глаза девочки заблестели от слез. Нос покраснел.
Что же… Кому-то будет хороший урок о благих намерениях. Спасти можно лишь того, кто хочет этого сам.
Гостья внезапно подцепила когтем один из камней. Катнула его по земле. Склонила голову. Выдохнула облачко пара, и в голове Юле прозвучало бархатное восхищение:
— Идеально.
От неожиданности Драго заткнулся, выпучил глаза, став похожим на сильно-удивленную чешуйчатую лягушку. Он недоверчиво посмотрел вниз на кучку овально-округлых камней, покрытых толстым слоем копоти.
— Я не верила, что двуногие тебя настолько любят, — голос у гостьи шуршал, словно ленивая волна по камням, — но теперь убедилась — правда. Эти блохи, — шуршание хохотнуло, — собрали и приготовили вместо тебя брачное предложение. Никогда, — ее голос исполнился гордостью, — бескрылые не делали подобного для нас. Пожалуй, — Юля затаила дыхание, ловя мучительно долгую паузу, — я подарю тебе такие же «яйца», только настоящие.
Драго ошалело плюхнулся на живот. Помотал башкой. Посмотрел жалобно — не шутка ли это.
— Это ведь «да»? — осторожно уточнила Майра — калкалосы сделали разговор доступным для всех.
— Только в небо поднимись, пара моего сердца, — насмешливо-побадривающе подтвердила гостья.
— Еш-ш-шь! — восторженно завопил Шиль.
— Ура-а-а! — поддержал его Аль.
И вся четверка радостно заскакала, обнимаясь, точно им только что подарили руку и сердце.
— Кхм, — кашлянул старший группы, отворачиваясь, чтобы скрыть заблестевшие глаза, — вот же… угольки какие. Добились-таки своего.
Юля, улыбаясь, смотрела на пританцовывавших парней.
Майра за рукав оттащила Совенка в сторону. Потупила взгляд и, краснея, тихо пообещала:
— Я тебе тоже… Только не камни. И не сейчас.
— Глупая, — Аль снисходительно потрепал зардевшуюся девчонку по голове, — куда я денусь от тебя. Только подрасти сначала.
Шиль закатил глаза, однако никто из парней смеяться не стал.
«Взрослеют», — с удовлетворением подумала Юля.
— А почему бы нам не устроить по такому случаю пикник? — предложила она, оглядывая затянутые в розовый шелк скалы. Восход набирал силу.
********
— Он сам никогда бы не решился! — со всей силой подросткового максимализма жарко выпалила сваха калкалосов, оскорбленная в лучших намерениях. Поджала недовольно губы. Вскинула покрасневшее лицо, отводя в сторону взгляд.
Взрослые переглянулись. Фильярг страдальчески поморщился, Юля вздохнула, ощущая некую толику вины. Останови она их тогда… Не пришлось бы сейчас проводить воспитательную беседу с победителем. С другой стороны, кто не рискует…
— А если бы она не согласилась? Ты же унизила его своей щедростью.
— Лучше быть немножко униженным и женатым, чем гордым и одиноким, — пробормотала упрямо девчонка без следа раскаяния на лице, — к тому же он больной, а быть слабым для больного не позор.
Фильярг закатил глаза… Против такой аргументации трудно было что-то возразить, но надо, ибо воспитание работает системно.
— Нельзя решать за кого-то, даже за больного, — мягко начала Юля, — ты не знала наверняка, что она чувствует к Драго. А если ее намерение было лишь исцелить? Калкалосы живут долго и не спешат с подобными решениями.
— Вот-вот! — горячо закивала Майра. — Исцелила бы его и улетела, так и не узнав, что он в нее влюблен!
— А откуда такая уверенность у тебя? — изумилась Юля.
— Мы говорили, — смутилась девочка, — немного. Я почувствовала его чувства. Он не закрылся полностью. А до этого он рассказывал мне, как сделать предложение своей паре. Мне было интересно, — голос упал до шепота.
— Понятно, — протянул Фильярг, повернулся к Юле: — Поправь меня, если я ошибаюсь. Несанкционированное считывание чужого разума карается запретом на использование дара сроком на один год, так? Если оно не повлекло серьезных последствий.
Майра виновато опустила голову, принявшись носком ботинка ковырять пол.
— А если последствия всех устраивают? — пробурчало несносное создание.
Фильярг бросил красноречивый взгляд на Юлю, мол, вот он… демократический подход к воспитанию от многоуважаемого декана. Пререкается до последнего вместо того, чтобы признать вину и следовать воле огня.
— А если последствия никому не навредили, — Фильярг добавил металла в голос, — спишем на везение и личную любезность огня к тебе.
Худенькие плечи огорченно поднялись и опали, а голова опустилась еще ниже.
Моральный выбор — помочь, если тебя не просят — не прост и ставил в тупик многих взрослых, чего уж говорить о детях.
— Майра, — мягко произнесла Юля, приседая на корточки и заглядывая в девичье лицо, — я понимаю, тебе хочется всех вокруг сделать счастливыми.
Неплохое, между прочим, качество, но увы невыполнимое. Ибо там, где хорошо одному, другому может быть уже плохо. Всем угодить невозможно.
— Но нельзя вторгаться без разрешения в чужой разум, даже если хочешь помочь. Ты должна нести ответственность за свой дар. Представь, если бы мы так же использовали огонь? Не спросив, нужно ли человеку тепло или ему и так жарко?
Ответом ей был горестный вздох. Юля понимающе улыбнулась. Взрослеть непросто. Понимать, что кроме «хочу» есть еще и «надо». Что кроме желаний появляется ответственность.
— Я попрошу Кайлеса назначить тебе наказание, — подвела она итог тяжелого разговора.
— Он заставит его выбрать самой, — скорбно пожаловалась Майра.
Юля в последний момент поймала улыбку, вспомнив список тех самых наказаний. Впрочем, декан был открыт для любых идей и список регулярно пополнялся. Но почему-то именно выбор наказания девочки считали самым обидным.
— Справедливо. Сама натворила — сама и выбирай, — заметила она.
************
— Думается, ваше выздоровление несколько затянулось, — проговорил Фильярг, окидывая выстроившихся парней взглядом, в котором Юля не без удивления заметила гордость. — Я поговорил с целителями — вам разрешено отправиться по домам. Так чтобы завтра никого из вас здесь не было, понятно?
Четверка парней энергично закивала.
— И гвардию свою, Шестой, распустить. А то Третий начинает нервничать по поводу, гм, вашей активности.
Аль наморщил лоб, мол, какая там активность, но возражать старшему брату не стал. Да и «гвардия» звучало так… Парни аж выше ростом стали. Юля была уверена, что с этой идеей они не перестанут носиться, как минимум до зимних праздников, пока экзамены и праздничные впечатления не перебьют желание быть чем-то большим, чем просто курсантами девятого курса. Или не перебьют? И не войдет ли в историю эта самая гвардия, как поддержка Шестого высочества?
Юля тряхнула головой, прогоняя высокопарные мысли.
— Есть распустить и по домам, — отрапортовал Аль, вытягиваясь по стойке смирно.
— Ес-сть! — смешно передразнил Аля сидящий на руках у
