понимаю-на, но кто ж его придумал скипидаром-то под хвост-на? – развернул к сидящим за решеткой друзьям телевизор Новгородцев.
– А я говорил, что надо этому Эйзенштейну – Крузенштерну, ешкин кот, сразу уши накрутить, чтобы не снимал чего не надо. Откуда он только с этой видеокамерой там взялся?
– Эйзенштейн режиссер, а не оператор, – неожиданно поправил его Новгородцев. – Чего так глядите-на? Я ведь когда-то по его-на стопам-на пойти хотел. Но режиссеров-на стране и так хватает, а порядку маловато…
На последних словах Новгородцев как-то посерьезнел, замер на секунду, а после снова ухмыльнулся и включил запись.
Должно быть, прохожий с японской камерой заметил друзей гораздо раньше, чем они его. До фуры было еще добрых тридцать метров, и приятели вели слегка удивленного, но спокойного слона. Но тут его высветили фары отъезжающей с парковки машины, и он встал как вкопанный. Ни подзывы морковкой, ни посредственная игра на флейте, ни попытки столкнуть с места эффекта не дали. Слон сломался.
И вот тут-то Степан Ильич вспомнил про коней и скипидар, бутыль с которым валялась в фуре. Надо сказать, что Степан Ильич знал, что не стоит стоять позади лошади, чтобы не ударила. Поэтому для операции «Ешкин кот, скипидара ему под хвост» он заодно притащил из фуры стремянку и забрался на слона спиной к голове. Наклонившись, он накинул тряпку с несколькими каплями скипидара на швабру и дотянулся до хвоста…
Слон сначала недоуменно вращал головой, но тут глаза у него округлились и стали похожи на два блюда для огромной сочной дыни. Он вскинул хобот и затрубил. Вся конспирация насмарку. Впрочем, слон пошел. Точнее побежал.
Все бы ничего, но с диким «Ту-ду-ду» он понесся не к фуре, а к шатру цирка, словно в кавалерийскую атаку на стан врага. Вторя боевому кличу слона, орал Степан Ильич, пытавшийся одной рукой удержаться на животном, а второй размахивал шваброй во все стороны, стараясь привлечь внимание.
Казалось, что Степан Ильич машет шашкой и, подобно бравому комдиву, несется в бой. И ладно, что задом наперед, зато с размахом. Только представьте, если бы Чапаев, покрутив ус, махнул бы шашкой, вскочил бы на слона, да вперед, с криком «Ура!» увлек бы за собой эскадрон в атаку. Никакой пулеметчик не устоял бы, не говоря о кавалерии и здравом рассудке противников.
В общем, сцена под ярким светом луны, вышла достойной эпических баталий. Совершив с десяток оборотов вокруг шапито, слон замер и рванул с диким «Ту-ду» в сторону речушки, что текла неподалеку.
Как вытаскивали успокоившегося слона из реки, друзья уже не видели. Мокрый до нитки Степан Ильич вместе с задумчивым Владимиром Николаевичем тряслись в милицейском бобике по дороге, с которой по весне сошел асфальт вместе со льдом.
* * *
Друзей отпустили на следующее утро. Циркачи мало того что обвинений не выдвинули, так написали объяснительную, что ночная выходка была репетицией нового циркового шоу «Кавалергардов век». Почему-то именно так, без продолжения.
Правда, видео каким-то образом попало на местный телеканал, а затем его показали на одном из центральных каналов, и вскоре выяснилось, что слон содержался у циркачей незаконно.
Каким-то образом всю эту историю узнали за границей, и слона приютил у себя индийский миллионер, а вместе с этим потомок раджи (во всяком случае так утверждала его родословная, несмотря на цвет кожи, форму носа и весьма близкую нашему слуху фамилию).
Надо сказать, что друзей в Индии сочли за героев, спасших животное из плена. Тем более про скипидар никто так толком и не узнал. Потомок раджи часто приглашал их в гости, а Степан Ильич даже остался у него навсегда, ведь там у него появился доступ ко всему, что он так любил. Конечно, Шарика он забрал с собой.
Мечта Владимира Николаевича тоже сбылась. Потомок раджи спонсировал фильм и отдал спасителю слонов роль падишаха. Режиссер сперва сопротивлялся и говорил, что загнутые туфли не исторично, а пахлава и прочие восточные сладости – это скорее про Персию, не говоря уже о круглых щитах. Но спонсор напомнил о том, что это ведь Болливуд (и деньги ражди), и режиссер махнул рукой.
Слон переваливался с ноги на ногу и чинно шел по улицам города, а сверху в беседке сидел Владимир Николаевич в чалме. Он пил индийский чай с пряностями из блюдца (подливая его из самовара, ну не термос же тащить туда, в конце концов), а на ногах блестели шелковые туфли с загнутыми носами, вокруг ломились подносы от сочной свежей турецкой пахлавы, ароматной воздушной халвы, вязкого рахат-лукума и сладких козинаков.
На память о съемках потомок раджи Вахинак Тагорян подарил Владимиру Николаевичу шаровары из синего шелка, с начесом, с бархатными помпонами да с золотыми драконами на пуговицах. И ничего страшного, что сделаны в Китае, главное, что подарены с душой.
А Владимир Николаевич вручил потомку раджи коллекцию пуговиц. Ведь всегда приятно подарить самое ценное тому, кто исполнил твою мечту. Что подумал миллионер о ценности обувной коробки «Ленвест», заполненной до самой крышки пуговицами, никто так и не узнал, но он вежливо улыбнулся, принимая дар. Восток – дело тонкое.
А слон? Всё хорошо. Он жил в комфорте, с уходом и регулярной едой. Слон порой еще садился и поднимал вверх передние ноги, когда ел морковку. Но только ради собственного удовольствия, а может, из чувства превосходства, потому что остальные слоны в заповеднике так не умели. Да и знакомая слониха оказалась от этого в восторге.
Игорь Родионов
Хаос констракшн
Санкт-Петербург, 1995 год
На узкую ладонь Алисы медленно опустилась снежинка. Хрустальные грани тонко искрились, отражая льющийся из редких окон свет.
Поднеся руку к лицу, Алиса внимательно вглядывалась в переливающиеся искорки, словно пытаясь выведать скрытую в них загадку. Получить ответ на незаданный еще вопрос.
Хмыкнув, Макс тоже вытянул руку. Сразу же две или три невесомые снежинки робко коснулись его кожи, чтобы через пару секунд превратиться в холодные капельки.
– Спасибо тебе, Макс, – проговорила Алиса, по-прежнему глядя на свою ладонь. – Если бы не ты, затоптали бы меня.
Вообще-то Макс не из героев. Сам от себя такого не ожидал. Он просто разглядывал разложенные по прилавку дискеты, когда на рынок налетели скинхеды. Переворачивали лотки с выставленным товаром, мощными гриндерсами втаптывали в снежную жижу сбитые с прилавков шарфы и шапки, наборы косметики, детские игрушки.
Сначала Макс попятился в сторону. Подумалось: его-то не тронут, нужно лишь подождать. Скоро все закончится.
Беспомощно взмахнув руками, мимо него пролетела и рухнула
