Фиби. Нельзя засыпать.
Когда солнечный свет начал медленно проникать сквозь окна, я кое-как встала с пола и поплелась в ванную. Чувствовала я себя совершенно разбитой. Что мне делать? Сперва сообщу всем, что заболела, и останусь в постели.
Леа прислала мне не менее сотни сообщений. Первые звучали с неподдельным воодушевлением. Она восторгалась концертом и, естественно, Джошем. После в ее сообщениях постепенно начала прослеживаться тревога, ведь я не отвечала. Джош звонил неоднократно. Я отсоединила телефон от зарядного устройства и напечатала: «Все нормально. Напишу позже. Аккумулятор разрядился».
Мама с Фиби обедали на кухне и строили планы на остаток недели.
– Мы не хотели тебя будить, – сказала мама. – Тебе не стоит так много работать.
– Я бы не работала, если бы не нуждалась в деньгах, – огрызнулась я и тут же об этом пожалела. – Извини. Плохо себя чувствую.
Мама молча заварила мне чашку чая. Я обхватила обеими руками горячую кружку, потому что руки окоченели от страха. Мне нужно было защитить свою семью. Любой ценой. Кейден меня не любил. Что бы он ни говорил и как бы искренне ни звучали его слова. Он просто использовал девушек. Я могла пожертвовать им, чтобы спасти маму и Фиби. Но как тяжело было предать его и остальных богов! Как мне жить с этим?
– Выглядишь отстойно, – заключила Фиби.
– Большое тебе спасибо, сестренка, – ответила я. – Я тоже тебя люблю.
Я рухнула на один из стульев.
– Живот болит? Тебе до сих пор плохо?
Я покачала головой.
– Все хорошо, правда. Как прошло с родителями Шона?
– Суперски. – Фиби так неуклюже раздавила картошку, что соус брызнул за край тарелки.
– Принеси тряпку, – велела ей.
– Мама Шона очень милая, – болтала Фиби, без возражений топая к раковине. – Она обещала прийти на одно из моих выступлений.
Я посмотрела на маму, которая возилась с чайником.
– Тебе тоже понравилось?
– Да, – подтвердила она. – Было здорово.
– Никаких претензий?
Мама опустила чайный пакетик в кружку.
– Ни одной. Как я и говорила… чувствовала себя просто неловко.
– Почему ты чувствовала себя неловко, мам? – вмешалась Фиби. – Ты казалась веселой.
Мама взъерошила ей волосы.
– Ты пока не поймешь, золотце.
Золотце надуло губы.
– Ты так говоришь только потому, что тебе не хочется объяснять.
– Верно, – сказала я, – и потому что тебе пора делать домашнее задание. Держу пари, ты не прикасалась к ручке все выходные.
– А никто и не заставлял, – защищалась лягушонок.
– Ты достаточно взрослая, чтобы самой об этом помнить.
Я действительно не знала, как правильно поступить. И ни у кого не могла спросить совета. Рассказывать Леа об угрозе Агрия было нельзя, чтобы не подвергать опасности и ее тоже. Я не могла предупредить Зевса. Все, что у меня оставалось, – это подчиняться Агрию и надеяться, что боги все равно победят. Правда ли, что если он заполучит Посох славы и скипетр, то остальные боги признают его верховным? Мне было сложно такое вообразить. Впрочем, что я в этом понимала? Наверное, тех, кто не присоединится к нему, он просто сошлет в Тартар. Я не могла представить Аполлона и Афину среди непроницаемой темноты, но мне и не стоило думать о них. Я обязана спасти свою сестру, только это имело значение.
В голову приходил один человек, с которым можно поговорить: Ариадна. Она, вероятно, сможет посоветовать, как поступить. Ей было известно о богах больше, чем мне. Я вытащила письмо, которое она передала мне. На конверте был написан номер телефона. Итальянский. Это будет весьма дорогостоящий совет. Я взяла стационарный телефон из гостиной и, убедившись, что Фиби до сих пор делает уроки, вернулась в свою комнату.
– Ариадна Колосса, – ответил тоненький голосок.
– Это Джесс, – сказала я. – Здравствуйте.
– Джесс, девочка моя. – Голос оживился. – Как у тебя дела?
– Хорошо, а у вас? – Это был довольно глупый вопрос, учитывая обстоятельства. Я ведь знала, что она тяжело больна.
– Вполне неплохо. Я надеялась, что ты позвонишь. Ты взяла книгу.
– Да, и мне нужен совет. – Хотелось верить, что она не слишком разнервничается.
– С радостью помогу, дорогая. Богов нужно остановить. Они не должны продолжать свои бесчинства.
– Я сделаю все, что в моих силах. – И рассказала ей об Агрии и его желании свергнуть Зевса. Рассказала о татуировке, о богах теней, об угрозах Агрия. Она ни разу меня не перебила. – Я не знаю, что теперь делать, – закончила свой монолог. – Если помогу Агрию, он сможет захватить власть в Олимпе и, скорее всего, уничтожит человечество. Но если не помогу, то он убьет Фиби и мою маму.
– Ты правда думаешь, что он истребит людей? – спросила Ариадна.
– Он угрожал мне этим. Он хочет, чтобы наш мир снова принадлежал богам.
– Но кто тогда продолжит молиться богам, когда они вернутся, если людей не будет? Наши молитвы для них что-то вроде эликсира жизни. – Агрия это тоже касалось? Наверняка ему было плевать на это. – Зевса нужно остановить. Он и так слишком долго играл с женщинами. – Ее тонкий голос наполнился ненавистью. – Пришло время кому-нибудь его проучить. А тебе в первую очередь надо думать о младшей сестре.
Она была права. Фиби и мама должны стоять на первом месте. Если я выполню требования Агрия, то он их пощадит.
– Если Агрий захватит власть, мы найдем способ убедить его, что люди достойны жить.
Я немного растерялась. Что она имела в виду?
– Я на твоей стороне, Джесс, – продолжила она. – Ты не одна. Боги всегда только использовали людей.
Агрий, по крайней мере, выложил все карты на стол. Не держал меня в неведении относительно своих планов. И в самом деле, какова вероятность того, что он уничтожит всех людей? Это определенно блеф.
– Тогда я сделаю то, что он требует, – сказала я Ариадне.
– Правильно, девочка моя.
Нет, неправильно. Я понимала это. Совсем не верно. Но я обязана была поступать так, как будет лучше для меня и моей семьи.
– Позвони, когда все будет позади, – попросила Ариадна, ее голос прозвучал гораздо уверенней, чем в начале нашего разговора. – Другого он не заслуживает. Он не изменится. Никогда тебя не полюбит.
Правда ли это? Неужели у нас в самом деле не было ни единого шанса?
– Позвоню, – пообещала я и положила трубку. Если бы не глупая надежда, что между нами все могло быть иначе, не как с другими девушками, мне было бы намного легче предать Кейдена.
Мне удалось убедить маму оставить меня на три дня дома. Даже не пришлось притворяться больной. Я чувствовала себя совершенно раздавленной. Нанесение татуировки, схватка с циклопами и, словно вишенка
