русских будем хоронить по христианскому обычаю… Извини, старик. Потом поймешь!
Князь, уходя к солдатам от пронзительного взгляда Вещуна, посмотрел на крышу вагенбурга, где обедал ученый посланник и его присные. Подумал, что насчет упокоения убиенных прав Вещун. Но и Олексу забижать никак нельзя. Да и среди солдат пойдут пересуды. А уж ученый посланник ославит на всю Европу русских дикарей, жгущих трупы своих солдат. Вот если бы пожег чужих…
Вот блядомор напал, а! Везде — политика. Даже в степи.
Князь подумал, что зря обидел старца, много содеявшего для отряда. Тогда обернулся, мягко сказал Вещуну:
— Разбирать нам обряды и обычаи здесь некогда, отец. Сам же сказал — гадюка на хвосте. Прямо сейчас, чую, где-то рядом рыскает их разведка. Своих павших немедля захороним в общей могиле, за курганными пределами. Но креста над сей могилой не встанет! А вот помету, где русская могила, мы такую установим, что и через сто лет внуки тех, конных татей, помнить будут, где наши люди полегли…
Сказал так и крикнул Олексе, чтобы выносить тела погибших.
Артем Владимирыч быстрым шагом пошел прочь от Вещуна. Искал Егера.
Тот сидел на краю наспех вырытого окопа рядом с Баальником и пытался первый раз в жизни покурить трубку. Кашлял, дурак, но тянул горький дым.
Князь сел на бруствер, не глядя на курительные мучения Егера, сказал ему, что надо сделать с трупами кочевников.
Егер кашлять перестал и задрожал рукой с трубкой. Старый, много видевший Баальник тихим голосом, но голос тоже дрожал, поддержал намерение князя:
— Урок надо дать, надо… Урок такой силы, чтобы раз и навсегда запомнили — с нами битися, можно. Если охота пришла — смерти отведать…
Егер выплюнул изо рта остатки табачной крошки и пошел к солдатам с диким, но княжеским приказом.
***
Полоччио в дела войны не мешался. Он с Гурей, пока было светло, лазил с факелами в курганный ход. Его образовывала по сторонам земля, а сверху — необъятная гранитная плита. Уткнувшись в каменную кладку стены, Полоччио стал было соображать — как пробить эту стену.
Способ придумал остромыслый иудей. Он предложил стену не ломать, а осторожно вынуть верхний ряд камней, что лежат прямо под плитой. И в ту дыру лазить. А середину каменной кладки никак не ломать. А то получится то, о чем говорил старик Баальник, бывший вор и бугровщик.
Ученый посланник утвердил этот вариант бугрования.
Бить молотами кладочные камни под самой плитой Полоччио велел своим рабам, купленным за вино — Вене Коновалу и Сидору Бесштанному.
Они с молотами встали у стены, ждали команды — бить. Широкий проход в земле так и остался загороженный вагенбургами. В проходе, кроме обреченных на смертный конец молотобойцев, находились Полоччио, Гуря, князь Гарусов, старики Вещун и Баальник. На случай большого веса богатств снаружи, за вагенбургами, ждал призыва Егер с тремя десятками добрых солдат. Кто держал наготове мешки, кто — носилки.
Полоччио отошел от стены на десяток шагов крикнул:
— Бей!
Тяжелые молоты враз ударили в один камень. Он неожиданно и сразу упал внутрь кургана.
Собравшиеся напряглись. Но внутри огромного холма стояла тишина. Только чуть слышно сыпался потревоженный песок.
Полоччио быстро подошел к стене, ткнул тростью соседний камень. Командовать уже не пришлось. Два молота ударили в указанный камень, и камень так же, с обычным стуком тягости о землю, без грохота, свалился внутрь.
— Обождать бы надобно, — тихо посоветовал Баальник, — чтой-то больно легко у нас получается рубить дверь.
— Бей! — проорал Полоччио, даже не указав — куда.
Коновал и Бесштанный, знакомые с кирпичным делом, ударили по следующему ярусу камней. От их удара улетели во тьму могилы сразу два камня.
— Бей! — уже весело прокричал Полоччио.
За двадцать ударов, это подсчитал Гуря, удалось прорубить в каменной клади проход шириной в полтора аршина от плиты до земли.
А курган, до сего губивший землекопов, на каменную ломку не отозвался даже скрипом или обвалом земли.
Подожгли факелы. Князь крикнул Егера с солдатами.
Полоччио указал — первым идти Егеру. Князь мотнул головой, перехватил у Егера смолистый факел и сам первым шагнул в могильную тьму.
И тут же отдернул ногу — нога провалилась в мягкое, податливое. Крикнув зычно: «Стой!» и опустив факел, князь прищурил один глаз. Сразу стало все видно. Нога по щиколотку утонула в мельчайшем песке. Этот песок покрывал все пространство, насколько виднелось от огня факела.
— Огня! — снова крикнул Артем Владимирыч.
С факелами прошли внутрь могильника Полоччио, Егер, старики — Баальник и Вещун. Помедлил, потом осторожно шагнул в песок Гуря.
Люди стояли в песке, покрывающем до щиколотки земляной пол могилы.
— Тако завсегда бывает, — спокойным голосом сообщил Баальник, — чем старше курган, тем больше в нем на полу тонкого песка.
— Что нам песок! — злым шепотом прервал старика Полоччио. — Глядите, что в склепе!
А сам, на всякий случай, поднял руку — рука не достала потолка. И потолочная гранитная глыба — не шевелилась.
Полоччио осторожно стряхнул песок с ладоней и подошел к людям, что собрались справа от пробитого входа, почти у самой стены, у стены западной. Там расположился большой и плоский камень. На нем лежали кости упокоенного. Лежали ногами на Восток. Головой, значит, к западной стене.
От времени кости перемешались с грудами золотых украшений, с гнильем тряпок и мехов, с трухой от колоды, в которой покойного, видать, положили.
Вокруг каменного ложа стояли разной формы и разного металла сосуды, больше было золотых.
— Давай, давай! — зло заорал в голос на солдат Полоччио. — Давай выносить!
Солдаты, а с ними и Егер кинулись собирать богатый дар мира мертвых. Поначалу было солдатики крестились, потом их залила волна алчбы и они вовсю гремели металлом, в полутьме сталкивались, матерились.
Баальник помогал собирать добро, поминутно покрикивая:
— В песке ройтесь, робяты, в песке!
В песке, и впрямь казалось, что драгоценностей валяется больше. Монеты, разноцветные камни, непонятные пока колокольцы то тут, то там выгребали солдатские руки.
Полоччио поднял безумные глаза на Егера:
— А ты чего стоишь? Кричи сюда людей с лопатами да носилками! Раздвинуть вагенбурги для лучшего прохода! Пошел!
Егер вроде сложил губы для матерного ответа, а потом сам, тоже как полоумный, выскочил из могильника и заорал про носилки.
Носилками добро мертвого покойника великого чина добывать наружу стало много быстрее.
***
Вещун тронул за руку Артема Владимирыча, собиравшего золотые и серебряные украшения с костей, лежащих на каменном постаменте. Князь, оглянувшись, увидел
