«Ведь сказала Матушка Ребум: то, что движется в воде, – подумал он. – Значит, если мне повезет и я не потону в этой странной скорлупке, я, пожалуй, должен буду ее благодарить».
Он свернулся в укрытии – хвост на носу – и снова заснул.
Сколько прошло времени, он не знал. Скорлупка с глухим стуком остановилась. Фритти слышал, как вокруг копошится Мурчел, но приют его не был обнаружен. Мурчел наконец вылез и, топая, ушел. Хвосттрубой какое-то время полежал тихо, потом встал – потянуться и оглядеться.
Перед ним вырос остров. Скорлупка причалила к деревянной дорожке, которая небольшой своей частью протягивалась над водой, а потом кончалась грунтовой тропкой, вившейся вверх по травянистому склону. Вверху этой тропки Фритти разглядел владения Мурчела, а над ними, высясь, как белое, лишенное веток Пра-Древо, вырисовывался Мурчелов холм. Солнце все еще стояло в небе, и белый холм был темным.
Фритти поднялся по неровной дорожке. Трава пружинила под лапами. Шагалось легко. От долетавшего с Большой Воды ветра, который ласкал нос и усы, ему казалось, что он достиг вершины мира.
От громады Мурчелов а гнезда отделилась тень и увесистыми неспешными шагами спустилась по холму ему навстречу. Это был большой пес с широкой грудью и тяжелыми лапами.
Ощущая странную беспечность и самоуверенность, Хвосттрубой продолжал спокойно подниматься по травянистому склону.
Озадаченный вяка склонил набок голову и уставился на него. После мгновенного испытующего осмотра он заговорил.
– Эй, ты там! – пролаял мастиф. – Кто таков будешь? Чего тут делаешь?
Голос у него был басовитый и медлительный, как дальний гром.
– Я Хвосттрубой, мастер Вяка. Приятной вам пляски. А к кому я имею удовольствие обращаться?
Пес покосился на него сверху:
– Гав-Расправ я. Ответь для начала, коли спрашивают. Чего тут отираешься?
– Ах, просто осматриваюсь, – сказал Фритти, миролюбиво помахивая хвостом. – Я попросту прилетел с той стороны воды и подумал: дай-ка огляжусь. Хорошенькое местечко, не правда ли?
– Хоррошенькое, – прорычал Гав-Расправ. – Только не для тебя. Отваливай, ты. – Пес еще раз сердито зыркнул исподлобья, потом снова настороженно наклонил голову на сторону. – Ты сказал – «прилетел»? – медленно выдавил он. – Да разве ж коты летают?
Пока разговаривали, Хвосттрубой постепенно придвигался ближе. Теперь, всего прыжках в пяти от вяки, Фритти уселся и принялся беззаботно умываться.
– О да, некоторые летают, – сказал он. – Собственно говоря, все мое племя летучих котов подумывает сделать этот уголок своим новым гнездовьем. Нужно нам, знаете ли, местечко, где яйца откладывать.
Хвосттрубой поднялся и стал обходить пса, описывая широкий круг.
– Да, только подумайте, – сказал он, озираясь, – сотни летучих котов… больших, маленьких… прелестная идейка, не так ли?
Он почти миновал опасность, когда Гав-Расправ издал басистое рокочущее рычание:
– Коты не летают. Не смей врать!
Мастиф с лаем прыгнул вперед, и Фритти повернулся и помчался вверх по холму. И сразу понял, что там не было ни деревьев, чтобы вскарабкаться, ни забора, чтобы спрятаться, – на вершине холма открытая лужайка.
«Что ж, – вдруг подумал он, – а с чего бы это мне беспокоиться насчет бегства? Раньше я встречал лицом к лицу куда худшие опасности, и выжил».
Он повернулся мордой к огромному мастифу, мчавшемуся на него снизу.
– Подойди, нюхатель навоза! – взвыл Хвосттрубой. – Подойди и переведайся с детищем Огнелапа!
Заливаясь лаем, Гав-Расправ подбежал, не подозревая, что окажется носом к носу с юным, азартным, царапучим котом. Его утробный лай превратился в изумленный визг, когда острые когти прошлись по его брылям.
Словно небольшой рыжий вихрь, Фритти внезапно весь оказался на Рычателе – с когтями, зубами, хриплыми воплями. Потрясенный Гав-Расправ попятился, мотая большущей головой. В ту же секунду, отведя назад уши и волоча хвост, отпрянул и Хвосттрубой.
Пока устрашенный Рычатель робко убегал, зализывая изувеченный нос, Фритти добрался до владений Мурчела. Прыгнув и уцепившись когтями, он оказался на невысокой каменной стене, а оттуда перебрался на тростниковую крышу. Стоя на краю, испустил победный клич:
– Вперед не суйся так запросто к Племени, неуклюжая зверюга!
На земле, под ним, ворчал Гав-Расправ.
– Вот сойди только, и костей от тебя не останется, кот! – с отвращением сказал он.
– Ха! – фыркнул Хвосттрубой. – Я приведу сюда армию моего Племени, размещу ее тут, и мы выщиплем тебе хвост и нахлещем тебя по отвислым брылям, чтоб ты помер со стыда! Ха!
Гав-Расправ повернулся и с тяжеловесным Достоинством потащился прочь.
Фритти мягко прошелся взад-вперед по тростнику; сердце его постепенно замедлялось до обычного своего ритма. Он чувствовал себя чудесно.
Поискал некоторое время – перегнувшись через край и морща нос – и обнаружил под стрехой открытое окно. Осторожно огляделся – нет ли Рычателя, но Гав-Расправ был на много прыжков ниже по склону: залечивал раны. Фритти прыгнул вниз, на каменную стену, потом снова вверх, на подоконник. На миг остановился, чтобы прикинуть расстояние до пола комнаты, поколебался на подоконнике – и спрыгнул.
Посреди комнаты, свернувшись в густой меховой шар, лежала Мягколапка.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Некий отшельник – не знаю кто – сказал однажды, что никакие узы не привязывают его к этой жизни и то единственное, что жаль ему покидать, – это небо.
Йошида Кенко
Казалось, она не узнает его. Он стоял перед нею с выгнутой спиной и дрожащими ногами и не мог говорить.
Мягколапка вяло приподняла голову и уставилась на него:
– Да? Что вам нужно?
– Мягколапка! – задохнулся он. – Это я! Хвосттрубой!
Глаза фелы удивленно раскрылись. Долгий миг оба безмолвствовали. Мягколапка недоумевающе тряхнула головой:
– Хвосттрубой? Мой дружочек Хвосттрубой? Это правда ты?
В мгновение ока она была на лапах, потом оба они оказались вместе, обнюхивались, терлись носами и мордами. Фритти ощущал жар ее дыхания. Вскоре комната наполнилась дремотным мурлыканьем.
Позже они лежали носом к носу, покуда Фритти рассказывал Мягколапке о своих путешествиях и приключениях. Сначала она изумлялась и превозносила его, но когда рассказ затянулся, стала подгонять, задавая вопросы.
Окончив рассказ, он отодвинулся, чтобы взглянуть на Мягколапку.
– Ты должна рассказать мне, как сюда попала! – крикнул он. – Я спускался в глубины, чтобы отыскать тебя, – а ты здесь, целая и невредимая! Что произошло?
