Что, неужели там, в большом мире, тебя не ждут никакие важные Университетские дела? – спросил с улыбкой Кит.
– Может, и ждут, но здесь дела поважнее, – ответила Сибил. – Сообщу Дерилу, что со мной все хорошо, а в Университет напишу о том, что дело с Данте закрыто. Подумаю только, о чем именно стоит умолчать. А в конце сообщу, что беру отпуск.
– У Ночной Тени бывают отпуска?
– Это будет первый. Но, черт возьми, я его заслужила. Столько лет занималась только их работой, может быть, пришло время сделать и что-то для себя.
– Определенно, – согласился с ней Кит.
Еще некоторое время они обсуждали свои планы на будущее, и оказалось, что на битве с Алантисом все не закончилось, а только начинается. Впереди их ждало еще так много всего – столько планов, столько надежд. Кит чувствовал, что они стоят у истоков чего-то очень важного, и то, что теперь его жизнь уже никогда не станет прежней, ничуть не огорчало, а даже радовало Трента. Он давно уже пресытился той жизнью, которую вел, но менять что-то сам никогда бы не стал, такой уж он человек. Однако, теперь все изменилось само, так неожиданно и быстро, что он еще не успел это, как следует переварить. К тому же, теперь он уже не был простым джентльменом удачи и удалым охотником за сокровищами, идущем по жизни легкой поступью. Теперь на нем лежала ответственность за целое племя. Прежде он старался бежать от любой ответственности, но эту принял с удивительной легкостью и даже радостью. И теперь Киту хотелось как можно скорее окунуться в грядущие заботы.
Этот день они провели в особняке. Все гремлины вызвались помочь Винсенту в создании кресла для Дока, а Кит и Сибил пробыли целый день вместе, ведь впереди их ожидала долгая разлука. Они гуляли, болтали, дурачились и просто наслаждались обществом друг друга. Казалось, что с души каждого из них свалился тяжкий груз, ведь больше не придется идти по этому пути в одиночку, больше не придется идти против своих собственных желаний. Напряжение между ними исчезло, осталось там, во мраке темницы, из который они вышли свободными от сомнений и страхов. Для кого из них сделать подобный шаг было сложнее – еще вопрос. Оба они не привыкли к тем чувствам, которые сейчас испытывали, и им предстояло еще очень долго разбираться в этом, но так же оба были точно уверены в том, что встали на верный путь, и готовы были преодолеть любые трудности, которые могут на нем возникнуть.
Вечером устроили пышный ужин. Много говорили о предстоящем и вспоминали прошлое, вспоминали Линдси, но чаще всего не с тоской, а с улыбкой. Однако, Кит знал, что пройдет еще немало времени, прежде чем боль от этой утраты перестанет быть столь острой, и, глядя в глаза Бартоломео, он понимал, что не у него одного. Ничего, у них будет много времени вдвоем, чтобы поговорить, поделиться чувствами и болью, поддержать друг друга и, возможно, встать на путь исцеления, однако по-настоящему такие раны не заживают никогда.
Они засиделись допоздна и разошлись по комнатам только в первом часу ночи. Кит уснул практически сразу, им с Бартоломео предстояло рано утром отправиться в путь. Сибил же еще долго не спалось. Она лежала в постели и размышляла о том, как изменилась ее жизнь и какие еще перемены будут ждать их в будущем, думала о гремлинах, но более всего о Ките. Думала о том, что очень хотела сказать ему три самых важных слова, но пока еще не решалась, может быть, позже? Когда они с Бартоломео вернутся, может, тогда? Да, тогда лучше всего, ведь у нее будет время собраться с духом, разобраться в себе. И все же, уже засыпая, стоя на самой границе грез и реальности, она произнесла это еле слышным шепотом:
– Я тебя люблю.
На рассвете она и остальные гремлины вышли провожать Бартоломео и Кита.
– Что нас ждет дальше, Кит? – спросила Сибил, глядя ему в глаза и держа за руки.
– Ну, меня – долгий путь, а тебя – вольготная жизнь в особняке, принадлежащем свихнувшемуся демонологу, который рисовал весьма эксцентричные полотна.
– Я не об этом, дурень, – Сибил хлопнула его по груди. – Я о том, что будет после, когда ты вернешься? Я про нас.
– Ну, я тут подумал, может глянуть, не появилось ли свободой вакансии в вашей шарашке этой, что зовется Университетом?
– Ты серьезно? – Сибил просияла.
– Только не обольщайся. Я, знаешь ли, не привык, что мне кто-то указывает куда идти и что делать, однако возможно, пришла пора немного остепениться, переосмыслить свои приоритеты, так сказать. Но это не значит, что я стану вдруг правильным, и все такое. Я тот, кто я есть…
Сибил не дала Киту договорить, приложив палец к его губам.
– Я понимаю, Кит, – сказала она. – Я все понимаю. И я не хочу, чтобы ты менялся. Нет, оставайся таким, какой ты есть. Именно таким я и… – Сибил запнулась и быстро поправилась. – Таким ты мне и нравишься. Однако, твой порыв вступить на путь законопослушного гражданина всецело поддерживаю.
– Не гони лошадей, хорошо? Мне все еще нужно будет тщательно обдумать. Обсудим это, когда я вернусь. Договорились?
– Идет, – Сибил подалась вперед, и они поцеловались.
– Ну что, готов? – обернулся Кит к Бартоломео, и обнаружилось, что все гремлины смотрят на них с глупыми улыбками на лицах. – Эй, чего уставились?!
– Прости, друг Кит, – извинился Бартоломео, не переставая улыбаться.
– Нам пора отправляться.
Он отпустил руки Сибил и, отойдя от нее на пару шагов, развернулся с таким видом, словно что-то забыл.
– Да, кстати, вот еще что, – сказал он небрежно и посмотрел ей в глаза. – Я тоже тебя люблю.
