то, что он спит с кем-то другим, помогает его делу? В этом нет никакого смысла. Все, что делает Гейдж, просчитано, но это больше похоже на эмоциональную реакцию.
Я качаю головой и вопреки здравому смыслу пытаюсь понять его.
Обдумываю ситуацию, прокручиваю ее в голове и рассматриваю со всех сторон, пока солнце не опускается за горы, но сдаюсь. Продрогшая и еще более сбитая с толку, чем когда приезжаю сюда, я забираюсь обратно в свой грузовик и собираюсь ехать домой. На моем телефоне мигает несколько уведомлений: пропущенные звонки и текстовые сообщения.
Провожу пальцем по экрану и вижу два пропущенных звонка от моего отца, еще один от моего брата, а затем еще пару от Тревора.
Прекрасно, теперь я могу перезвонить ему и умолять о помощи. Ура.
Уверена, что отец и брат проверяют, как я. Поэтому отправляю сообщение с текстом: «Я ненадолго еду в Строуберри» (это территория, указанная в переписи населения (CDP), и неинкорпорированный район округа Марин, штат Калифорния, США), которое вызывает больше беспокойства, чем если бы я вообще не писала. В конце концов никто просто так не ездит в Строуберри. Не удивлюсь, если в эту самую минуту они организуют поисково-спасательные работы.
Со стоном набираю номер отца, желая, чтобы его чертов телефон не ловил сигнал в доме, и чтобы я могла просто отправить сообщение и избежать неловкого разговора.
— Нэш слушает.
Прочищаю горло, надеясь, что это не звучит так, будто я плачу.
— Привет, пап. Просто сообщаю тебе, что я уже в пути…
— Шай, где ты?
— Как раз уезжаю из Строуберри. — Поворачиваю ключ в замке зажигания, чтобы подчеркнуть свои слова.
— Какого черта ты делаешь в Строуберри?
Я прикусываю губу на пару секунд, борясь с желанием сломаться и рассказать о своих дерьмовых обстоятельствах с Лукасом.
— Я была в больнице большую часть дня, видела Сэм… — мои слова обрываются, как будто это единственное объяснение, которое ему нужно.
— Ну… Тебе нужно вернуться домой прямо сейчас.
Я моргаю и чуть сильнее давлю на газ от серьезности в его голосе.
— Хорошо, что происходит?
— К тебе посетитель, — бормочет он себе под нос.
— Посетитель в твоем доме?
— Да, Шай, где еще?
В своей голове я перечисляю очень короткий список людей, которые хотели бы навестить меня у отца. Но в голову приходит только один.
Это должно быть Лукас.
Мой желудок сжимается, я прекрасно понимаю, о чем он хочет спросить.
О том, что произошло, когда он потерял сознание. И будет умолять заполнить пробелы. И мне придется сломать его правдой.
Гейдж должен знать, что это произойдет, вероятно, все это является частью пытки. Необходимость заново пережить то, что я видела в ярких деталях, и наблюдать, как Лукас рушится под гнетом вины. Скорее всего, Лукас проснулся, увидел эту сцену и был сбит с толку. Конечно, он поймет, что его использовали, и, зная Лукаса, захочет признаться и попросить прощения.
Боже, все это такой кошмарный беспорядок.
Если бы я была сильнее, то отбросила бы увиденное и притворилась, что ничего не произошло, а задушила Лукаса всей своей любовью, просто чтобы разозлить Гейджа и доказать, что он не может сломать меня.
Медленная усмешка изгибает мои губы, и боль из-за неверности Гейджа притупляется.
Мое сердце трепещет от волнения, и вспышка злого удовлетворения растапливает ледяной холод предательства. То, что Гейдж злее, еще не значит, что он лучше.
Он думает, что может унизить меня, отвернуться, используя мужчину, которого я люблю, как инструмент в своей больной игре.
Забавно, а я думала, что Гейдж теперь знает меня лучше.
— Шай, ты меня слышала?
Я вырываюсь из своих мыслей при звуке вопроса моего отца.
— Да, папа. Я уже в пути.
***
Двадцать три минуты спустя подъезжаю к дому отца. Уже второй раз за сегодняшний день я горю желанием выскочить из своего грузовика в объятия Лукаса, и второй раз за сегодняшний день шок приковывает меня к месту.
— Какого хрена?.. — я опускаюсь на свое место, так как замешательство и тяжесть разочарования не позволяют пошевелиться. — Какого черта он здесь делает?
В окне кухни виден силуэт моего отца, и я хочу, чтобы земля разверзлась и поглотила меня, чтобы не пришлось сталкиваться с происходящим внутри. Но это не так.
Я выпадаю мертвым грузом из своего грузовика, волоча ноги к двери. Набравшись сил, вхожу и вижу двух мужчин. Один большой и находящийся далеко за гранью своей терпимости. Другой тощий и с нетерпеливым выражением, которого я не видела на лице этого человека со времен колледжа.
— Тревор? Что ты здесь делаешь?
Он ставит то, что выглядит как теплое и едва начатое пиво, что вполне предсказуемо, поскольку этот сноб пьет только Индийский пейл-эль, а не старые американские марки, которые предпочитает мой папа.
— Привет, милая.
Я замечаю выражение отвращения на лице отца, поскольку оно в точности отражает мои чувства.
Он обнимает меня и целует в макушку.
— Скучал по тебе.
Я слабо улыбаюсь, но освобождаюсь из его объятий, чувствуя себя так, словно изменяю Лукасу, хотя всего несколько часов назад Гейдж трахал другую женщину. Отбрасываю это и перевожу взгляд с одного мужчины на другого.
— Что здесь происходит?
Тревор пожимает плечами.
— Все просто. У вас на свободе разгуливает какой-то псих, а мне нужна история, которая взорвет Лос-Анджелес. Я здесь, чтобы раскрыть это. — Он кладет руки мне на плечи. — История с Тенью привела к твоему увольнению, вместе мы можем использовать это для твоего возвращения.
— Ты хочешь, чтобы я освещала эту историю?
Его глаза загораются возбуждением.
— Это перерыв, которого ты так долго ждала. Если мы раскроем эту историю, то ты получишь билет в Лос-Анджелес.
Он прав. Тот факт, что это мой город, и я здесь выросла, должен дать мне преимущество, которого нет у других репортеров. Я могу организовать несколько интервью, местные мне доверяют.
— Думаю, это может сработать.
Тревор смеется.
— Конечно, это сработает. С тобой у нас есть прямая связь с жертвой, а также возможная связь с кем-то, кто знаком с резней Мензано.
Я отступаю назад, как будто мне дают пощечину.
— Лукас не имеет к этому никакого отношения.
— Лукас? — глаза Тревора распахиваются, широко раскрытые и голодные. — Ты хочешь сказать, что Мензано, сам гребанный убийца здесь, в городе? — он прижимает ладони ко лбу, впитывая информацию, и у него практически кружится голова от волнения.
Глаза моего отца прищуриваются, когда он смотрит на меня.
— Лукас не убийца.
Тревор смеется.
— Черт возьми, еще какой!
— Стой! — я поджимаю губы, пытаясь успокоиться в
