— Вы ему понравились, — с энтузиазмом сказал мальчишка, и глаза его зажглись отчаянной надеждой. — Вы не смотрите, что он такой грязный. Его можно искупать. Он вырастет и будет вас охранять. Правда, его кормить нужно и выгуливать, но ведь это, же собака!
Слово «собака» он произнес по-особому, с таким жаром, что сразу стало ясно — парень неоднократно просил родителей купить ему пса, мечтал о нем, представлял, как у него появится четвероногий друг.
«Мамочка, давай заведем собаку!», — раздался у меня в голове голос Сашеньки.
— Тяжелый? — спросила я у мальчишки.
— Нет, что вы, — пропыхтел он, не желая сдаваться. — Хотите, я вам его до дома донесу?
— Давай сюда, — протянула я руки.
— Вы его возьмете? — не поверил мальчишка. — Точно? Не выбросите?
— Возьму.
Я забрала щенка у мальчишки, поудобнее перехватила, чтобы не уронить, вспоминая — найдется ли в моем холодильнике подходящая еда. Потом мысленно махнула рукой — схожу в магазин, благо он в соседнем доме.
— А давайте я вас провожу, — предложил мальчишка.
Он все еще не мог поверить, что я взяла собаку. Подозревал, что выброшу, стоит ему отойти подальше.
— Проводи, — согласилась я.
Мы двинулись к моему дому. Мальчишка все вертелся под ногами и за те пять минут, что шли, умудрился задать миллион вопросов. Как вы его назовете? А где он будет спать? У вас есть для него еда?
Я отвечала, думая о том, как повезло родителям мальчика. Хороший пацан, правильный.
— А у вас есть дети? — спросил вдруг мальчишка.
Сердце болезненно сжалось.
— Спасибо, что проводил, — вместо ответа поблагодарила я, останавливаясь и подъезда.
— А можно я вам позвоню? — спросил мальчишка и достал из кармана куртки дорогой телефон.
Я продиктовала свой номер, парень тут же позвонил, убедился, что номер верный, потрепал щенка и побежал домой.
Мы со щенком поднялись на лифте в квартиру. Зайдя в прихожую, я подумала, что сегодня хороший день — я больше не одна.
Глава 38Виктор Плетнев
Жизнь как-то устаканилась, вошла в привычное русло. Дом — работа, работа — дом. Правда, в этом доме было пусто и неуютно, а на работе — не хватало Ее. Ее (Виктор даже в мыслях избегал называть Ядвигу по имени) вообще не хватало. Это как лишиться руки или ноги. Вроде, и жить можно, а все равно — плохо, муторно.
Но человек — такая скотина, ко всему привыкает. Привык и Виктор. Вставал рано утром, шел на пробежку. Потом завтракал. Не от того, что был голоден, а потому, что так надо. Завтракать. Собирался и ехал в офис. Работа отвлекала, путь и ненадолго. Правда не было уже прежнего азарта, когда глаза горели, и кровь кипела в венах, когда во что бы то ни стало, хоть в лепешку расшибись, хотелось провести очередную многомиллионную сделку.
Поначалу он еще пытался разжечь в себе искру того, былого, пожара. Но поймав себя на том, что ждет вечера, представляя, как вернется домой и расскажет Ей о своем очередном успехе, осекся. Плюнул. Пусть все идет, как идет.
Работать он заканчивал поздно, из офиса уезжал одним из последних. Окончательно перестал водить машину, теперь его возил водитель. А Виктор сидел на заднем сидении автомобиля и смотрел в окно. На яркие витрины магазинов, кафе и ресторанов, на улицы и скверы, на людей. Жизнь шла своим чередом, только он как-то выпал из этой жизни.
Виктор не был наивным романтиком, он прекрасно понимал: даже если судьба и сведет его с Ядвигой, и им удастся объясниться, все равно у них нет будущего. Возможно, скажи он правду о том, что произошло тогда на шоссе, они и могли бы попытаться. Попробовать быть вместе. Но как сказать правду? Как объяснить, почему он взял на себя чужую вину? Как открыть той, которую он любил и перед которой хотел казаться сильным и непобедимым, ту постыдную тайну, что мучила его все эти годы? И даже если он сумеет преодолеть своей стыд, поймет ли Она? Не отвернется ли, брезгливо скривив губы?
Когда Виктор представлял себе Ядвигу, отводящую разочарованный взгляд в сторону, ему становилось тошно. Жить не хотелось. И мысль о том, чтобы разыскать Ее и поговорить, пропадала сама собой.
Несколько раз ему звонила Марина. Виктор сбрасывал все ее звонки, строго — настрого запретив Славику соединять его с бывшей женой. Но Марина никак не желала отступать, и звонки продолжались, а у Виктора не хватало духа исполнить свое обещание и принять жесткие меры. Если Марине так легче, пусть звонит. Он все равно не будет с ней говорить. Не о чем.
Однажды начальник службы безопасности доложил, что Марина пыталась войти в здание, скандалила и требовала ее пропустить. А после того, как охранники попросили ее покинуть здание, иначе они будут вынуждены вызвать полицейский наряд, долго караулила на ступеньках у входа. Плетнев только рукой махнул и велел бывшую жену в офис не пускать ни под каким предлогом.
Погода в Москве окончательно испортилась.
Снег выпал в первых числа ноября. Была суббота. Виктор проспал до девяти утра, хотя и собирался встать пораньше и поехать в офис — сидеть дома он не любил. Но неожиданно проспал. Зазвонивший будильник услышал сквозь сон и выключил, чтобы тот не мешал. Снилось ему что-то хорошее, кажется, он даже улыбался во сне.
Проснулся с ощущением незаконченного дела. Открыл глаза, посмотрел в окно — погода не радовала, и резко поднялся. Ехать никуда не хотелось, а хотелось отчего-то горячего шоколада. Так сильно хотелось, что Виктор даже удивился столь неожиданному желанию. Это было тем более удивительно, что горячий шоколад он не любил, предпочитал крепкий, черный кофе. Но прошел на кухню, пошарил в навесных шкафах и нашел-таки банку растворимого шоколада. Бросил в большую чашку сразу четыре ложки и добавил молока. По кухне поплыл густой запах. Виктор поднес чашку к лицу и, прикрыв глаза, вдохнул шоколадный аромат.
Перед глазами тут же встала картина. Дождливый летний день, квартира, где они жили с Ядвигой. В то утро тоже было пасмурно, и Ядвига категорически заявила, что никуда его не отпустит.
«В такую погоду нужно сидеть дома, завернувшись в шотландский плед, читать интересную книгу и пить горячий шоколад», — сказала она, решительно отбирая у Виктора рубашку и галстук.
И он, улыбаясь, согласился с Ядвигой. Они устроились на лоджии. Шотландского пледа в доме не нашлось, и Ядвига выудила из недр шкафа два шерстяных свитера. Один предложила Виктору, другой надела сама. И тут же в нем утонула. Потом сделала две большие чашки горячего шоколада и взяла книгу.
Они провели на балконе все утро. Ядвига читала ему вслух «Записки о Шерлоке Холмсе», пила шоколад маленькими глотками, а в перерывах между главами слушала дождь. Уговаривала его попробовать напиток и уверяла, что лучшего времяпрепровождения в такую погоду быть не может.
