поднялась панорама из объемных аппликаций. Чем шире раскрывался переплет, тем выше вставали фонарные столбы, фигурки людей и ступени крыльца, с которых они сбегали.
Над страницами была ночь. Уличные фонари разбрызгивали блики оранжевого света. Впереди бежал мальчишка без куртки. Его лицо было искажено страхом, ветер трепал светлые волосы. Андрей.
За ним гнались пять подростков: четыре парня и девушка. В их руках сверкали ножи. Они скалились и щурились, как хищники, вышедшие на охоту. Маленькая стая. Старшему было около восемнадцати лет, младшему – не больше, чем Андрею.
– Он что, нарисовал свою смерть? – спросил Ара.
– Нет, – прошептал Корби. – Это было раньше. Я знаю это крыльцо.
Он дотронулся пальцами до объемных темно-серых ступеней. Его рука задрожала. Он знал, но никак не решался сказать. За него это сделал Комар.
– Это опять та частная школа, – произнес он. – Ее центральный выход.
– Но нарисованы те же, кто его убил, – заметил Ник. – Я узнаю девушку и вот этого, который бежит третьим.
– Синие глаза, и так же скалится, – подтвердил Ара.
Корби непослушной рукой перевернул страницу. Над следующим разворотом поднялась мастерски вырезанная ограда колледжа. Андрей балансировал над остроконечными прутьями решетки, а мимо его виска пролетал брошенный одним из преследователей камень.
«Он бежит к дороге, – подумал Корби, – они гонят его в темноту, прочь от людей, которые могли бы помочь». Он вспомнил, как стоял там в точно такую же ночь и видел рядом с тормозным следом машины своих родителей сбитое и перекореженное тело подростка. «Как знакомо, – промелькнуло у него в голове, – как будто…»
Его мысли остановились, рука машинально перевернула страницу, и вот уже Андрей выскакивает на дорогу, преследователи за ним, они почти касаются его, бегут по газону у него за спиной. Вперед вырвался подросток лишь немногим старше Андрея. Его лицо показалось Корби смутно знакомым, но он никак не мог вспомнить, где мог его видеть, только почему-то был уверен, что этого парня не было среди тех, с кем они столкнулись в школе.
– Мне кажется… – пробормотал отец Андрея. Он теперь тоже склонялся над книжкой. Вокруг Корби сгрудились все, кто был в комнате. Комар и Ник сели на кровать по обе стороны от него.
Корби перелистнул еще одну страницу.
Прежде, чем разворот полностью раскрылся, ему показалось, что он умирает. Его сердце больше не билось, он больше не дышал. Его руки ослабли, он выпустил из них книгу, и она упала на пол.
Корби сидел без движения. Он вспомнил, когда видел того подростка. Он вспомнил это, как только увидел, как над следующим разворотом поднимается изображение темно-синей легковушки. Этот подросток был там, в ту ночь, на дороге. Это его сбил отец Корби.
– Осторожнее, – сказал Ник. Он поднял книгу с пола и снова развернул ее. Андрей пробегал перед тормозящей машиной, а первый из преследователей, отброшенный ударом бампера, падал на обочину. Его ноги были неестественно вывернуты, от коленей разлетались брызги крови.
– Мне кажется, я знаю вот этого, – договорил отец Андрея. – Это сотрудник полиции, который все время досаждал нашему следователю.
Он коснулся пальцем фигурки самого старшего из преследователей.
– Что? – спросил Ара. – Лейтенант Белкин?
Ник развернул последнюю страницу. Андрея на ней не было. На одной стороне разворота дымилась разбитая машина с капотом, забрызганным кровью. На другой – подросток, указанный отцом Андрея, склонялся над сбитым товарищем и щупал его пульс.
– Лицо действительно похоже, – признал Ник.
– Это же машина родителей Корби, – перебил его Комар.
– Покажи, – наклонилась ближе Аня.
Корби закрыл глаза. Он почти не слышал их слов. «Андрей мог умереть на четыре года раньше, – подумал он, – но вместо него умерли мои отец и мать».
Корби вспомнил, как утром, три дня назад, они спускались вниз по лестничной клетке от квартиры «Зеленых Созданий», и Андрей начал что-то говорить про судьбу, а он его перебил. «Все было бы по-другому, если бы я дал себе труд его дослушать», – подумал Корби.
– Здесь что-то еще, – сказала Алеся, – кроме картинок.
Она наклонилась и сняла последние листки со дна чемодана. Под ними, сверкая золотом и серебром, лежал DVD-диск.
Часть пятая
ОГОНЬ В НЕБЕ
Я люблю тебя, друг,
Я люблю тебя, друг,
Я люблю тебя потому, что ты – это ты.
Но ты должен спасти нас, друг.
Джим Моррисон
Глава 29
Выбор
Корби сидел как оглушенный. Вокруг постепенно разгорался спор.
– Раз мы знаем одного из убийц, – говорил Ара, – надо срочно звонить в полицию.
– Во-первых, он не убийца, – возражал Ник. – Его не было в школе. Во-вторых, как мы можем звонить в полицию, если он сам работает в полиции?
Отец Андрея достал свой сотовый.
– Отнимите у него телефон, – потребовал Ара. – Он же сейчас снова прикажет кого-нибудь убить без разбора.
Ник и Алекс подошли к Токомину. Казалось, что сейчас снова начнется драка, но в этот момент из гостиной донесся усиленный динамиками домашнего кинотеатра голос Андрея.
– Привет, – сказал он. – Есть два варианта: либо я погиб, либо все настолько изменилось, что я сам достал этот диск из своего чемодана, чтобы показать его вам.
Несколько мгновений он молчал, потом добавил:
– Но это вряд ли.
Он замолчал, и в комнате тоже наступила тишина. Было слышно только какой-то фоновый звук, похожий на шум ветра. Токомин сам опустил свой мобильник обратно в карман и быстрыми шагами вышел из комнаты Андрея.
Корби, как зачарованный, поднялся с кровати и пошел за ним.
Когда он вышел в гостиную, Аня и Алеся, разбираясь с пультом, стояли перед телевизором. На экране было небо. Камера слегка дрожала в руке оператора, и вместе с ней слегка дрожали растворившиеся в беспредельной вышине легкие перистые облака.
– Я многое должен объяснить, но не знаю, как, – продолжал Андрей. – Почти никто мне не верит. А те, кто поверил, хотят меня уничтожить.
Голос стих, остался только звук ветра. Камера медленно опустилась, и стало видно землю. Шаровидные кроны ив над маленькой речушкой, яблони, цинкованные крыши дач, а за ними, до самого горизонта, темно-зеленый массив леса.
У Корби перехватило дыхание. Он вдруг понял, откуда ведется съемка. Это была крыша их школы. Это был их ручей, только показанный сверху, с высоты птичьего полета. Поворачивая камеру, оператор пошел вдоль края крыши. В кадре появился мостик, продолжение ручья, далекие поля, потом жилая многоэтажка. Камера снова поднялась вверх и показала солнце, плавящееся над верхним углом здания. Все утонуло в свете, и мгновение на
