он и парламент планеты не примут иного решения, Марс остаётся исключительно в правовом поле Альянса, и не будет участвовать в вашем конфликте с Канадой.
— А как же инцидент со сбитым беспилотником? — Ожидаемо. Фрейя улыбнулась. Улыбнулся и я. Да и сам генерал тоже.
— Венера не признала этот инцидент вопиющим, casus beli, то есть поводом к войне, и не запросила поддержки Республики. А потому сейчас, задним числом, Марс не рассматривает эту атаку как достаточную причину для вмешательства. В отличие от нападения Европейской конфедерации, где я подтверждаю все ранее достигнутые договорённости о поддержке Республики в этом конфликте.
— Спасибо, сеньор Мухабаев. — Фрейя вздохнула и откинулась в кресле. — Хуан, что ж, жги! Расскажи ещё раз о пиаре, и что нам нужно поставить зарвавшихся дикарей, уважающих только силу, на место, причём превентивно. И что мама, возможно, была не против.
— Не буду, ваше высочество, — покачал я головой. — Я приведу простой пример — среднюю школу. Свою школу, генерала Хуареса. — Оглядел других присутствующих, которые, скажем откровенно, испытывали диссонанс и раздрай от этого совещания. И совершенно не имели представления о моей манере выдавать аргументы. — У нас был такой парень, Себастьян. Долговязый. Выше меня, но тощий, нескладный. Его обижали. Те, кому он не мог дать сдачи. А когда попытался лезть с кулаками, на эмоциях, когда его к этому подвели, его отоварили по-полной, и тут же исключили — а нефиг драться на эмоциях, с психу.
Потом его вернули, после известного инцидента с фонтаном и посещением школы королевой. Но когда я вернулся туда прошлым летом, оказалось, ничего не изменилось. Его не бьют, но издеваются — при мне его сумкой играли в «собачку», а он бегал, как хвостатый, за перекидывающими «мячик» уродами. Но всё изменилось, как только он отоварил сына Умберто Манзони — взял, да и двинул тому по роже. Тому, кто его сгноит в безвестности, вышвырнув из школы и лишив карьеры, кто гораздо круче деток бандюков. Да, его после увезли с сотрясением, но, мать его, Фрейя, он СДЕЛАЛ это! Ударил!
И сейчас, когда я готовился к экзаменам, узнал, что с тех пор его больше никто не трогает. Почему? Потому, что он МОЖЕТ. Вопрос не в том, что он сильный и ли слабый — да доходяга он! Но бьют и чморят не только доходяг — меня тоже пытались, а я почти получил «деревянную» медаль на первенстве города. Вопрос в том, что каким бы он ни был, Себастьян ответит. А значит, стоит ли с таким связываться?
— У меня есть другой пример из той же школы, — усмехнулась Фрейя. — Одного НЕ доходягу тоже пытались чморить. И он бил. Сильно бил. Раз за разом. Пока не оказался в фонтане, после которого его исключили. И так тоже бывает, Хуан.
— Бывает, — не стал спорить я. — Ибо тот НЕ доходяга это уровень… Ну, пусть будет Австралии. Или Вьетнама. Или Аравии. Представляешь себе войну Аравии, или даже Шри-Ланки с Канадой? Без поддержки Союза, страна на страну? Через сколько часов Канада такую страну раскатает? Да ещё опираясь на помощь своих союзников — в данном случае нас, Венеру? Так что мимо, в той ситуации, что у нас, мы можем себе позволить победить, ибо мы СИЛЬНЕЕ. Со всех сторон. А значит, если это поймут другие — никаких «собачек» впредь не будет. Да, разрыв связей — это ужасно для экономики и бизнеса. Да, поссоримся с отечественной аристократией. Да — придётся туго. Очень туго! Придётся секвестировать бюджет, будет безработица, инфляция, что-то ещё, придётся пахать, работать на износ, пока не решим все проблемы. Но, Мышонок, это вопрос организации труда и личного трудоголизма. Вопрос эффективности управленческих решений. Если ваша команда, твоя и матери, нацелится на решение вопроса — вы решите. Если же часть команды, — кивнул влево, в сторону министра, — будет саботировать решения — тогда да, тогда ничего не получится, и не надо браться. Так что это вопрос организации и настроя, а никак не абсолютная трагедия. Подчеркну, шакал УЖЕ пнул льва. Если мы встанем и просто отряхнёмся, спустим на тормозах — навлечём на себя куда большие проблемы потом, в будущем. Стоит ли менять красивую картинку сегодня на некрасивое будущее завтра? Майор де ла Фуэнте — адвокат дьявола, и говорит всё правильно. Это война, это будет очень БОЛЬНО. Но я здесь — менеджер-антикризисник, и моя рекомендация — надо решаться. Тем более, даже сеньора адвокат сказала, сейчас или никогда.
— Хорошо. Всем спасибо. Все свободны, мне нужно подумать и принять окончательное решение. Хуан, останься.
Все вышли. Она какое-то время ходила по кабинету, пытаясь совладать с эмоциями, но в итоге подошла ко мне и залезла на столешницу, раздвинув ноги, сложив их на подлокотниках. Короткое платьице и ослепительной красоты ножки были перед лицом, а выглядывающие трусики вообще близко-близко… Но я не реагировал — было не до того. Да и для неё сейчас эротика была на последнем месте, хотелось просто близости со мной, почувствовать поддержку.
— Скажи что-нибудь? — прошептала она.
— Мышонок, нет. Решение должна принять ты, — отрезал я.
— Ты же знаешь, я принимаю всё, на чём ты настаиваешь, — грустно покачала она головой. — Всё, что обоснуешь. Не знаю, как поступали женщины-монархи прошлого, возможно, их страной рулили всегда те, кто рулил ими ночью в постели, но у меня самостоятельное плавание не получается. Я решаю какие-то вопросы, организую штабы, переговоры, встречи, организую какую-то поддержку… Вот только я у тебя на подхвате, а не наоборот! Просто претворяю твои решения! И соль в том, что мне не кажется это неправильным! — Взяла мою голову в руки. — Ты не мой рыцарь — рыцарем ты был раньше. Ты — мой повелитель! Этой страны! Этого ареала, как назвал Венеру недавно, в этом же кабинете. Хуан, прими решение за слабую женщину. ТВОЮ женщину! — сверкнули её глаза, и я видел, ей не по себе, но сейчас в её взгляде не было иронии, издевки или подкола. Её немного трясло от нервного напряжения, но она и правда думала всё, что говорит. Игры кончились.
— Насколько сильно ты уверена в тех, кто разрабатывал «Кленовый сироп»? — попробовал потянуть время я, ибо не знал, как реагировать на ТАКОЕ.
— Говорю же, не знаю! — в голосе лёгкое отчаяние. — Я вообще в военную тему не лезла, ею только мама занималась, за что сейчас мы и расплачиваемся. Если б я была в курсе, кто из военных в провинции её человек, думаешь, мы бы защищались исключительно двумя марсианскими дивизиями? Хорошо ещё, что народ пошёл за нас. Сеньоры атакой на город слишком сильно подставились. Мы до сих пор объективно слабее, просто нас больше, и производим более серьёзное впечатление. — Подалась вперёд, поцеловала меня в губы. — Я всё вижу, Хуан. Это был твой план — обмануть всех. И он работает. Не так ты и плох в стратегии, как сейчас жаловался. Обмани всех ещё раз! Там, на Земле! Покажи мастер-класс!
— У этого не такой механизм, — покачал я головой, пытаясь прийти в себя от навалившегося. Я? Повелитель ареала? Повелитель планеты? Но ведь с её точки зрения так и есть. И тех генералов и полковников из генштаба, кто плюнул на всё и сорвался с места. И офицеров дворцовой охраны. А ещё Моралеса, Каррераса, Адальберто Торреса, Сантосов, Ортег и всех-всех-всех. Я на вершине этой пирамиды, и только что, вернувшись из города, доказал, что место моё там заслужено. И даже если ты не перечишь напрямую, стоит хотя бы прислушиваться к моим словам. Сейчас «внизу» работают другие… Но они лишь выполняют мой собственный план, рождавшийся пусть лихорадочно, на коленке, но оказавшийся единственно верным в ситуации начала осады. Может не единственно — теперь не узнаем, но верным же! Мы пока ещё не победили, но это вопрос времени.
— Что говорят твои генералы на Земле, командование экспедиционного корпуса? — снова потянул я время.
Она пожала плечами.
— Восемьдесят семь процентов, что всё получится.
— Это много.
— Но это не сто процентов.
— Сто процентов не бывает никогда.
Правильно. На войне всегда есть место случаю. Или грамотной стратегии, когда за счёт неожиданных ходов более слабая армия побеждает более сильного противника. Который окопался у Сената, в растерянности, хотя один решительный наскок — и мятежники победят. Даже сейчас победят. И четверть миллиона лёгкой пехоты не поможет нам выстоять. Утрирую, сейчас уже нет, но это «сейчас» стало возможным лишь часов пять назад, когда мы открыли хранилище на территории Каррераса, и смотрящий нас в прямом эфире народ по всей Альфе осознал преломление тренда.
— Фрей, не идеализируй меня, — пора было осадить её… И я не понимал, правильно ли делаю. — Я рядом, но я —
