люто завидовали великосветские дамы.
— Зачем мне это? — безразлично спросила вампирша.
Мейс постоял, набираясь храбрости, и, наконец, решился. Он опустился на одно колено возле ложа девушки, взял её руку в ладони и сказал:
— Затем, что я люблю тебя. Никогда не думал, что всерьёз скажу эти слова. Ты знаешь, у меня было много женщин. Но ни одна из них не может сравниться с тобой ни красотой, ни умом. Ты — прекраснее всех. И я хочу, чтобы ты была счастлива, как прежде. Я сделаю для этого всё, что в моих силах.
Грустная улыбка промелькнула на губах Илонны.
— Мейс, когда-то я вполне могла ответить тебе взаимностью. Прикосновение душ не всегда связывает влюблённых — так уже бывало.
— Не понимаю, о чём ты, — недоумённо сказал Мейс.
— Прикосновение душ — это особая магия. У нас с Диллем это произошло ещё до того, как я приехала в Арьен. Скажи ты мне эти слова тогда и сделай то, что совершил Дилль, вполне вероятно я бы ответила согласием на твои слова.
Мейс понял, о чём она говорит, и еле подавил в себе вспышку гнева. Проклятый Дилль, даже после смерти он стоит между ним и Илонной!
— Вы с ним совсем разные, — глядя куда-то мимо него, сказала девушка, — Ты — красавец и атлет, признанный магический талант и любимец великосветских дам. А Дилль — всего лишь тощий рыжий парень с драконьим даром.
— Клянусь, я никогда не посмотрю в сторону других женщин, если ты осчастливишь меня, — пылко воскликнул Мейс. — Мне нужна только ты.
— Ты не понимаешь, что значит: обладать одной душой на двоих, — покачала головой Илонна. — Я потеряла Дилля и часть себя. Я больше не чувствую его. Во мне словно что-то умерло.
— Я верну тебе сторицей всё, что ты утратила.
Илонна молча откинула колючее одеяло из шерсти. Мейс изумлённо уставился на меч, лежащий рядом с девушкой на постели.
— Этот меч Диллю вручил старейшина Рогор. Убрать его отсюда может только мой муж.
— То есть, если я стану твоим мужем, то смогу его взять? — Мейс не понимал, куда клонит Илонна.
— Чтобы стать мужем женщины-воина, претендент должен выдержать брачные поединки, — безучастно сказала Илонна. — Так принято в вампирских кланах. Жениха может вызвать любой желающий добиться руки невесты, и он должен выйти в круг чести и победить всех, чтобы брак считался законным.
— Ты хочешь сказать, что Дилль выходил на поединки против вампиров и победил их? — недоверчиво поднял бровь Мейс. — Но он ведь совсем не умел фехтовать.
— Против него вышли все холостые мужчины клана — от учеников до мастеров клинка. Он дрался огненным посохом и убил двух отличных фехтовальщиков, один из которых был мастером клинка, — Илонна посмотрела на Мейса. — Ты сможешь повторить это? Сможешь сражаться с целым кланом воинов, зная, что в любом поединке тебя могут убить?
Мейс поднялся. Сражаться с мастерами клинка? Да его на кусочки порежут в первом же поединке. Он провёл много боёв с мастером Оквальдом в Академии и несколько тренировочных с отцом Илонны здесь, а потому очень хорошо представлял, на что способны настоящие мастера клинка.
— У меня нет огненного посоха, — натянуто улыбнулся Мейс. — А нельзя ли обойтись без этих ваших брачных поединков?
Во взгляде Илонны что-то промелькнуло — Мейс не понял, что именно.
— Я же говорила, вы с ним совсем разные, — кривая усмешка появилась на её лице. — Дилль, практически не умея фехтовать, вышел на смертельные поединки. В душе он — воин. Именно поэтому его приняли в клан. И при осаде Григота своей смертью он доказал, что старейшины не ошиблись.
Илонна мрачно посмотрела на Мейса.
— Поэтому только Дилль может взять с моего ложа этот меч.
— Но он умер! Зачем ты пытаешься заживо похоронить себя?
— Тебе не понять. Уходи, Мейс. Вернее, уезжай в Тирогис. Возвращайся к королю, дамам и балам.
Мейс угрюмо сжал губы и выскочил из палатки Илонны. Его душила злость на упрямую вампиршу и рыжего Дилля. Этот проходимец чем-то заморочил ей голову — возможно, своим уникальным драконьим даром. Что ж, значит Мейсу придётся сделать всё, чтобы эта дурь выветрилась из головы прекрасной вампирши. Можно даже… — тут Мейс улыбнулся, — можно даже использовать его навыки, чтобы пробудить в Илонне животный магнетизм. И привязать её к нему. Ну и что, что она ответит ему, находясь под воздействием магии? Зато Илонна будет принадлежать только ему одному. И тогда никаких брачных поединков не потребуется.
Приняв это решение, Мейс глубоко вздохнул, успокоился и вернулся в палатку.
— Давай забудем об этом разговоре. Я — прежде всего врачеватель. Адельядо мне голову оторвёт, если я не вылечу тебя. Ты должна вернуться в Академию в полном здравии. Так что, давай-ка продолжим лечение.
Илонна закрыла глаза. Мейс принялся водить над ней раскрытыми ладонями, примешивая к жизненной энергии чуточку того, что называется животным магнетизмом. Пусть не сразу, но это подействует. И тогда уже Илонна не будет вспоминать при каждом случае рыжего Дилля.
* * *
Придя в сознание Дилль понял, что вновь не владеет собственным телом. В который уже раз он испытывал это ужасное ощущение. Впервые это случилось, когда Тринн вознаградила его драконьим даром — тогда ему пришлось разбираться с драконьей магией. Затем, когда хивашская магия сделала его рабом пакостного заклятья. И вот теперь снова.
Его организм работал — он дышит и слышит звуки. Глаза, наверное, тоже функционируют, но проверить это Дилль не мог — веки отказывались подниматься. Как отказывались сгибаться руки и шевелиться пальцы. Он снова ничем не мог управлять.
Он постарался успокоиться и размышлять трезво. В первый раз, по словам Тринн, он определялся с принадлежностью магии и выбрал огонь. Соответственно, сейчас ему тот способ ничем не поможет. Во втором случае ему помогла драконья магия, заблокировавшая хивашское заклятье на время, необходимое ему для схватки в астрале. Значит, всего-то и нужно, что пробудить в себе драконью ярость.
Дилль услышал мелодичный женский голос. Неведомая женщина говорила на каком-то хивашском наречии — или на другом языке, очень похожим на язык пустынников. Она предлагала кому-то доставить ей удовольствие, и тогда она отпустит пленного. Послышались звуки шуршания одежды и падающих на камень доспехов, затем пара куда-то удалилась. Вскоре послышались лёгкие шаги, а до обоняния Дилля донёсся тонкий аромат. Женщина ушла. Одна. А куда делся её… э-э-э, любовник? Отпустила, должно быть, как и обещала.
Кто она? И чем таким она пригрела Дилля, что он не только отключился, но и стал беспомощным пленником? Ответов на эти вопросы у него не было. Разве что всплыло
