зал стражники оттеснили в угол не успевших выскользнуть слуг и тех, кто остался от злополучной депутации. Андри гордо стоял со связанными за спиной руками и хладнокровно наблюдал за происходящим. Рядом с ним, скрестив руки на груди, стояла Эсса. Арман Де Грелль, ссутулившийся и как будто ставший ниже ростом, низко опустил голову, пряча глаза. Рядом с ним, похлопав мага по плечу, встал Рауль. Король нищих сурово хмурился, поглядывая на настоящего короля. Матеос с бесстрастным видом прислонился спиной к стене, время от времени бросая полный испепеляющей ненависти взгляд на барона Де Шаррака. Смуглый темноволосый чародей, напавший на Максимиллиана, тоже пришел в сознание и теперь стоял поодаль от всех остальных с кривой усмешкой на лице.
***
Слухи о нападении на Его Величество и об ультиматуме Великого Герцога мгновенно разлетелись по Пале-Де-Тувель. Поэтому дворяне собрались в Малом Зале очень быстро. Они стояли и обеспокоенно перешептывались.
Королевский сенешаль, герцог Де Виндекс, вышел на середину зала и провозгласил:
— Уважаемые присутствующие здесь господа и дамы! Великий Герцог Гильом Де Тайер использовал свое Право Сомнения. Герцог Гильом бросил вызов Его Величеству Максимиллиану Третьему и заявил, что тот недостоин короны. Поскольку обстоятельства, в которых были произнесены эти слова, несомненно, весьма опасны, наш с вами долг выслушать Великого Герцога и принять решение.
Малый Приемный зал наполнился гулом. За несколько веков правления династии Де Монтассар Право Сомнения использовалось лишь однажды и было отклонено.
Но Гильом был тверд в своем решении. Он уверенно вышел в центр зала.
— Сейчас, когда здесь собрались лучшие люди королевства, я готов повторить. Максимиллиан Третий Де Монтассар недостоин короны. Во-первых, вместо того, чтобы соблюдать интересы и привилегии знати, Его Величество нарушает их на каждом шагу. Он законодательно разрешил давать высшее образование детям незнатных горожан. Что будет дальше? Дети наших слуг будут сидеть за одной партой с детьми своих хозяев?
В зале послышался возмущенный шепот. Великий Герцог продолжил:
— Во-вторых, под руководством этого, с позволения сказать, короля в упадок пришла наша армия. Потомки тех, кто каких-то восемь десятков лет назад чуть не захватил половину континента и мог бы построить вторую Великую Империю, сейчас заняты… чем? Модой? Танцами? Развратом? Знать всегда была опорой королевства. Если на нас внезапно нападет враг, кто его остановит? Напудренные и напомаженные маменькины сынки, которые держат шпагу двумя пальцами?
Возмущенный шепот стал громче: зароптали пожилые отцы семейств, воспитанные на отголосках войны с Эвермиром, которые тогда были еще свежи, и юноши, знавшие об этих событиях только понаслышке, но жаждущие реванша. Герцог сделал жест, призывая всех замолчать, и продолжил:
— В-третьих, и это самое серьезное. Только что, каких-нибудь четверть часа назад в святая святых Трезеньеля, в королевский дворец проникли маги-заговорщики, чтобы убить короля! И если бы не мои солдаты и не рыцари Вечного Ордена, которых просто пригласили на праздник, чародеям бы это удалось! Дамы и господа, вы можете себе представить, в королевский дворец спокойно заходит не кто-нибудь, а маги! И они идут убивать не кого-нибудь, а самого короля. От чего такой монарх может нас защитить?! Если это беспечность, то эта беспечность преступна!
При упоминании о магах по толпе королевских придворных опять пронеслась волна испуганного шепота. Несколько дам взволнованно ахнули. Кто-то упал в обморок. Гильом Де Тайер усмехнулся:
— Я уже не говорю о том, что за восемнадцать лет правления этот монарх так и не удосужился завести законного наследника. Король, который не несет ответственности за свой народ, — не король.
Придворные застыли в молчании, пораженные дерзостью Великого Герцога. Но среди них нашлось немало и тех, кто согласно кивал, слушая его речь.
— Похоже, кто-то считает народом только одну часть жителей королевства, — с усмешкой произнес в наступившей тишине низкий бархатный голос, — Причем меньшую их часть.
Все посмотрели на говорившего. Это был один из арестованных, огромный широкоплечий мужчина лет сорока в простой одежде слуги.
— Видите, рабы тоже осмеливаются поднимать голову, — поморщился Гильом и продолжил. — Я считаю, что я, принц крови и Великий Герцог, гораздо больше достоин того, чтобы стать королем. Я не голословен. При дворе есть те, кто внимает голосу разума. Меня поддерживают барон Де Шаррак как представитель армии, брат Джерольф Д’Антильи, как говорящий от имени Вечного Ордена, и голос разума от знати — всем известная своей мудростью леди Одиль Де Верлей.
Придворные ахнули. Максимиллиан Третий в недоумении посмотрел на баронессу, но та в ответ лишь удивленно подняла брови и пожала плечами.
Сенешаль сурово посмотрел на Гильома Де Тайера:
— Чтобы твои утверждения о поддержке не были безосновательными, предоставим высказаться всем троим. Итак, — герцог Де Виндекс повернулся к барону Де Шарраку. — барон Дени Де Шаррак, поддерживаешь ли ты притязания Великого Герцога Гильома на трон Трезеньеля? Считаешь ли ты его более достойным кандидатом?
Боевой товарищ Великого Герцога затравленно посмотрел вокруг, встретился взглядом с Одиль Де Верлей и опустил голову:
— Нет, не считаю.
— Что?! — Гильом вздрогнул, как от пощечины. — Дени, ты вот так легко предашь нашу дружбу?!
Барон промолчал, избегая встречаться взглядом с герцогом. Максимиллиан Третий улыбнулся и с любопытством склонил голову набок. Если его и волновало выступление кузена, правящий монарх ничем этого не выдавал.
— Один голос не в твою пользу. Баронесса Де Верлей, — продолжил сенешаль. — Поддерживаешь ли ты притязания на престол Великого Герцога Гильома Де Тайера?
— Нет, — холодно ответила леди Одиль. — И не поддерживала никогда.
— Что это ты так осмелела, моя леди баронесса? — прошипел герцог. — Не боишься, что я сейчас выдам Его Величеству твой маленький секрет?
Баронесса усмехнулась и жестом остановила излияния Гильома:
— Не трудись, мой лорд герцог, у меня не может быть секретов от моего короля, — она с улыбкой повернулась к монарху. — Я скажу это сейчас и при всех. Его светлость имеет в виду мою старшую сестру Соланн. В пятнадцать лет у нее проявились магические способности. Наши родители инсценировали смерть Соланн на охоте, а сами втайне отдали ее в обучение. С тех пор мы ничего о ней не слышали. Два месяца назад нам в строжайшем секрете передали ее единственное письмо. В нем Соланн писала, что нашла
