звонить мне в такую рань! И да, двенадцать дня для меня определённо раннее утро! Особенно в свободные от подработки в закусочной дни.
Просто возьму и убью того, кто звонит. Но позже.
Нащупала пальцами телефон и сбросила вызов. Села, с силой потирая подушечками пальцев виски. Чёрт… как же черепушка болит, будто свинцом налитая. Так хочется упасть обратно на подушку и позволить себе ещё пару часиков сна, лишь бы избавиться от этой дикой головной боли. Но… нет у меня времени на такую роскошь.
Бывает же такое. Вся полугодичная работа над книгой уместилась в один жуткий и самый странный на свете сон! До сих пор потряхивает. Футболка влажная и даже лоб покрыт испариной. Меня определённо колбасило во сне.
Чёрт. Даже жутко как-то. Всё было… настолько реальным. Я – героиня своей книги… блин, так и знала, что не надо было называть её своим именем. А ещё этот Ридж Дэнди, которого я выдумала. Как вообще можно было влюбиться в героя своего романа?
А ещё Шелдон стал тем героем, который погиб во время сплава. Не надо было вообще использовать его увлечения для сюжета. Не надо было вообще использовать свою жизнь для сюжета! Эта идея была неправильной! Теперь снятся всякие ужастики.
Определённо перерабатываю. Мозг настолько перегружен идеей книги, что даже по ночам её герои не оставляют меня в покое. А может всё дело в квартире? Я лишь несколько недель назад переехала в Нью-Йорк из Клифтона и найти жильё за такую небольшую плату да ещё и в приличном районе было для меня настоящей удачей, но вот… что-то плохо спится мне в этой квартире.
И что вообще было вчера? Ни черта не помню.
Помню, что работала всю ночь, но вот что было до этого? Что было днём и утром? Я была на смене? Может позвонить Трею и спросить?.. Нет. Позже.
Отбросила телефон в сторону и с силой потёрла лицо ладонями.
Приснится же такое. До сих пор подколачивает. Оказаться внутри собственных жутких фантазий – то ещё испытание для психики. Надо поскорее заканчивать с этим романом и переходить на что-нибудь лёгкое и ненавязчивое.
Ридж Дэнди…
Словила себя на том, что уже какое-то время сверлю застывшим взглядом противоположную стену и повторяю про себя имя этого героя.
– Я выдумала тебя, парень, – произнесла вслух для уверенности и поднялась с кровати.
Телефон вновь завибрировал и, прежде чем ответить, ещё долго соображала над надписью высветившийся на дисплее:
«Агент».
А, ну да, мой литературный агент. Мистер Гувер, кто ж ещё.
– Джесмин? – прозвучал спокойный мужской голос с низким тембром.
– Да.
– Доброе утро.
– А… эм, это вряд ли, – всё ещё продолжала массировать пальцем висок и кривится от боли.
Может позвонить Эшли и спросить, не пили ли мы вчера? Уж как-то очень странно себя чувствую.
– Я буду у тебя через десять минут, – вновь прорвался в моё пульсирующее сознание голос агента. – Джесмин…
– Да? – хмурым взглядом оглядывала свою комнату, всё ещё соображая над тем, что стало причиной такому отвратительному самочувствию.
– Надеюсь, ночь прошла продуктивно?
– О, д-да… думаю, да, – ответила сбито и поплелась в ванную, рассчитывая, что душ облегчит разбитое состояние.
– Скоро буду у тебя. До встречи.
Душ не помог. Всё ещё было не по себе. Не могла оправиться от реальности ночного кошмара. Сделала большую кружку кофе и уселась перед ноутбуком. Открыла рукопись и пробежалась глазами по написанному ночью.
В дверь позвонили.
Мистер Гувер стоял на пороге. Как всегда в тёмном строгом костюме и, несмотря на летнюю жару, в чёрной шляпе с полями.
– Как себя чувствуешь? – поинтересовался будничным тоном, проводя пальцами по густым усам с приподнятыми кончиками. – Хорошо спала?
– Вы уже спрашивали, – поставила перед ним кружку с чаем и опустилась в кресло напротив. – Не очень хорошо.
– Почему же? – тёмные глаза выгляди заинтересованными и блестели, как два отполированных камешка. – Кошмары снились?
– Откуда знаете? – удивилась.
Мистер Гувер поднёс кружку к губам и сделал небольшой глоток.
– Как книга? – сменил тему, спустя паузу.
Пожала плечами:
– Ещё не готова. А вы…
– Что именно не готово? – перебил Гувер, делая очередной глоток.
Задумалась. В голове такая каша, что никак не могу связать мысли воедино. Мистер Гувер – мой литературный агент, в этом можно не сомневаться, он сам связался со мной и предложил сотрудничество ещё до того, как я переехала в Нью-Йорк, но… но вот как-то жутко становится от понимания, что в сегодняшнем ночном кошмаре мой агент играл роль консьержа дома в котором я живу. Того самого, с которым якобы дружил Риджес Дэнди.
– Финала книги всё ещё нет, верно? – поинтересовался мистер Гувер, припадая губами к кружке.
– Нет, – ответила не сразу.
– Никак не удаётся дописать?
Вновь покопалась в голове, но почему-то не нашла на этот вопрос ни одного подходящего ответа. Ведь я понятия не имею, каким должен быть финал моей книги.
– Думаю… я его ещё не придумала.
– Не написала, – с напором поправил Гувер и вернул кружку на столик. Упёр локти в колени и внимательно вгляделся мне в лицо. – А поры бы уже, Джесмин.
– Да, я знаю, редактор ждёт её верно? – ответила поспешно, и будто бы извиняясь, но вдруг поняла, что понятия не имею, о каком редакторе идёт речь.
Откинулась на спинку кресла и глубоко вздохнула:
– Простите, я сегодня сама не своя. Будто… будто половину памяти отшибло.
– Ты должна дописать её, Джесмин, – понизив голос, прошептал мистер Гувер, буравя меня тёмными глазами. – Времени мало.
Времени до чего? И в каком издательстве ждут мою книгу? Почему я этого не помню?
– Я… я постараюсь закончить её в ближайшие дни.
Мистер Гувер поднялся с дивана, завёл руки за спину и принялся медленно расхаживать по моей гостиной из стороны в сторону. Я следила за его движениями без слов, прибывая в полном смятении, потому что с каждой минутой всё больше и больше чуяла неладное. Что-то не клеится. И пусть это кажется полным безумием, но что-то не так, что-то происходит, прямо сейчас, в эту минуту, здесь и со мной.
Оглядела комнату, словно ища подсказки. Словно пытаясь воскресить в памяти что-то важное, что-то, что было спрятано от меня, стёрто. Чувство тревоги нарастало, а в груди расползалась огромная дыра, приносящая жгучую боль и чувство… утраты?
Что это за чувство такое?
Понимаю, что ничего не понимаю. Не помню не только, что было вчера, но и не помню последние несколько лет своей жизни. Ничего не помню. Вижу всё будто размытыми картинками, чужими, внушёнными мне.
