и отказал митрополиту в его предложении. Не принял он и подарок митрополита – золотой крест с драгоценными камнями. Сергий умел отстоять свою духовную независимость и не разменял ее на митрополичьи палаты.
Согласимся с выводами Г.П. Федотова: «Преподобный Сергий, в еще большей мере, чем Феодосий, представляется нам гармоническим выразителем русского идеала святости… Мистик и политик, отшельник и киновит совместились в его благодатной полноте»[558].
Сергий Радонежский – идеал русского человека, возвышенный до святости. В нем сочетался личный аскетический подвиг, наставничество и пастырское служение, талант политика и дар прорицателя, мужество и неустанные заботы о возрождении Отечества. Святость Сергия Радонежского выражает и святость Руси – страны с живой православной душой, которую во многом олицетворял сам святой Сергий.
Первый и во многом сокрушительный удар Орде нанесла православная Русь, именно православная, ибо Куликовская победа была достигнута во многом благодаря духовному строю, сложившемуся на Руси, в котором защита веры отцов превалировала над другими задачами. Этот духовный строй взрастил поколение патриотов, способных жертвенно служить своему Отечеству. В нем сформировалось такое духовное ядро православных подвижников, которое обеспечило необыкновенную силу духа возрождавшейся из монгольского плена Руси.
Куликовская победа – не только победа оружия русских княжеств во главе с Москвой, но прежде всего великая победа духа Руси, ставшего и в последующие века тем бастионом, о который разбивались враждебные Руси-России силы. Ф.М. Достоевский дух нации относил к главным ее ценностям. При этом Федор Михайлович особо подчеркивал: «Основные нравственные сокровища духа… не зависят от экономической силы. Наша нищая неурядная земля… вся сплошь как один человек. Все восемьдесят миллионов ее населения представляют собой такое духовное единение, какого, конечно, в Европе нет нигде, и не может быть… И все богатства, накопленные Европой, не спасут ее от падения…»[559]. Достоевский задолго до О. Шпенглера предрек закат Европы по причине оскудения ее нравственного духа.
Благодаря Московскому княжеству во главе с Дмитрием Донским и его духовными наставниками митрополитом Алексием и св. Сергием Радонежским появилось новое сознание – русские могут побеждать непобедимую Орду. Это сознание «заложило основы новой геополитики на огромном континентальном пространстве, которому суждено было стать русским»[560]. Победа на Куликовом поле окончательно утвердила Москву в качестве главной силы, стягивающей русские земли в единое государство.
Глава семнадцатая
Последний бой с удельщиной
Наступил XV в. – выдающийся век в истории России. Именно в это столетие на политической карте Европы появилось сильное централизованное государство во главе с государем всея Руси, по сути с самодержцем – великим князем московским. Удельная, раздробленная на противоборствующие друг с другом княжества Русь уходила в прошлое. Центром единого государства стала Москва. Историки называют разные причины ее возвышения: выгодное географическое положение – удаленность от ордынской опасности и агрессии латинян, средоточие традиционных сухопутных и речных путей сообщения, выверенность, взвешенность и мудрость политики московских князей, рано осознавших, что для выживания Руси необходимо единство русских земель.
Известный историк Л.Н. Гумилев в качестве одной из причин политического и военного лидерства Москвы в русских землях называет также начавшееся с середины XIV в. формирование здесь пассионарной элиты – социальных сил, способных несгибаемой волей, инициативой и решительностью достигать поставленных целей и подчинять разобщенную и эгоистичную элиту удельных княжеств, что фактически и происходило на протяжении XV столетия. Действительно, во многом именно на московской земле формировался архетип русского человека, отличавшегося стойкостью, твердостью, способностью преодолевать невзгоды и испытания, верностью Отечеству и бескорыстным служением ему. Эти черты русского характера ярко проявились в московских князьях XV в.
Однако, на наш взгляд, основной и едва ли не главной причиной возвышения Москвы стала идущая от традиции Византии «симфония властей» – сформировавшийся союз Русской православной церкви с Великим княжеством Московским. В основе «симфонии властей» лежит принцип различия священства и царства, которое выражается в том, что церковь служит божественному, небесному, а власть – человеческому, земному. Однако это не столько различие, сколько единство небесного, духовного и земного, телесного. Церковь – душа. Государство – тело. Душа «отлетает» – тело умирает, и наоборот, душа без тела обречена на увядание. Суть существования на земле церкви и государства как различающихся ветвей власти выражена в словах Христа: «отдавайте кесарю кесарево, а Богу Божье» (Евангелие от Матфея 22: 21). При этом на государе лежит важнейшая обязанность выступать в роли защитника православия, христианской правды, справедливости и милосердия. Церковь со своей стороны обязана духовно окормлять власть, заботиться о морально-нравственном здоровье общества и укреплять авторитет власти среди различных социальных слоев, в том числе политической элиты удельных княжеств.
Церковь изначально олицетворяла единство Руси как православной страны и во многом обеспечила успех московских князей по собиранию русских земель в единое государство. Вспомним выдающуюся роль митрополита Алексия и преподобного Сергия Радонежского в возвышении Москвы и укреплении ее общерусской значимости. Позже, в годы правления великого князя московского Василия II Темного (1425–1462), митрополит Фотий достаточно успешно предотвращал конфликты удельных князей с Москвой. Однако после смерти Фотия они вспыхнули с новой силой.
С середины XV в. иерархи Русской православной церкви однозначно заявляют, что великое княжение является «богодарованным» только московским князьям. Попытки удельных князей противостоять московской власти характеризовались как «самоначальство», «высокомыслие» и объявлялись проявлением гордыни – смертного греха с христианской точки зрения. Митрополит Иона прямо грозил всем, кто осмелится перечить этим установкам Церкви отлучением от нее. Это было грозное предупреждение возможным «ослушникам», грозящее им не только потерей княжеского достоинства, но и жизни. Уже в это время церковные иерархи не раз называли московских князей государями, которые властвуют над «Богом порученными им подданными», государями, которых «поставил Дух святой пасти людей Господня»[561].
Кто осмелится оспаривать авторитет власти, идущей от Бога, а тем более ей противиться? Так Русская православная церковь последовательно и неуклонно внедряла в общественное сознание различных социальных слоев населения русских земель убеждения о верховенстве и непререкаемости московской великокняжеской власти.
Православие давало высокий смысл формирующимся национальным силам и необходимый русским людям идеал совместной жизни, где главными были не права, а обязанности. Служение Богу переливалось в идею служения православному государству и Отечеству. Эта идея стала той созидательной силой, на которой строились отношения между государством и обществом, социальными слоями и между людьми. Православие трактует долг и обязанности как высшую ценность и высшее послушание – одну из главных добродетелей верующих во Христа людей. Пример послушания дал сам Иисус Христос, принявший мученическую смерть на кресте, исполняя волю своего Отца Небесного.
Церковь воспринималась как изначальное духовное единство русских земель, из которого вытекала необходимость политического единства как главного условия и залога суверенности и несокрушимости православия.
