Книга Город мертвого бога - Алекс Феби

Ознакомительная версия. Доступно 35 страниц из 175

соединены, образовавшаяся фигура могла прилегать к предыдущей лишь определенным образом и в определенном месте. И теперь все то, что так сбивало его с толку, внезапно стало очевидным, а чувство неудовлетворенности, вроде бы висевшее в воздухе, когда он вошел в комнату, исчезло полностью. Руки Натана возбужденно двигались среди кусочков, пока кучка не исчерпалась и перед ним не оказался макет купеческого дома.

Несколько еще остававшихся кусочков были подпорками. Натан вскочил на ноги, внезапно вспомнив, что видел где-то крошечные горшочки с эмалевыми красками. Это были жестяные баночки, крышки которых можно было поддеть только плоским лезвием. Краска в них была настолько яркой, что Натан побоялся оставлять их открытыми, чтобы не испортить ковер, если он опрокинет их и прольет краску. Теперь эти опасения казались мелочными, ребяческими. С какой стати ему опрокидывать что бы то ни было? Кто он, неуклюжий идиот, сшибающий все на своем пути и потом горько жалеющий? Вовсе нет! А вот и кисточки: на каждой лишь горстка волосков, настолько тонких, что, когда он сунул их в рот и смочил слюной, образовался острый кончик, которым можно было обвести контуры крошечного мольберта или наметить зрачки миниатюрного глаза. Вот для чего предназначалась глина! Теперь он понял: это чтобы делать людей, а крошечные клочки материи должны были служить им одеждой.

LVII

Натан не заметил солнца ни в этот день, ни на следующий. Ему не хотелось дожидаться ночи, он не заботился о том, что день подходит к концу; все его внимание было приковано к театру. Он строил сцену, почти не раздумывая, только для того, чтобы удовлетворить это чувство (даже не реальность, всего лишь ощущение), что он не один, что существует кто-то еще, отдельный от него, однако разделяющий его удовольствия, кому могло бы понравиться то, что он делает, кто мог бы одобрить его работу и его самого за то, что он ее выполняет.

Театр медленно рос перед ним, кусочек за кусочком, от мгновения к мгновению становясь все чудеснее. Пока Натан не начинал сомневаться в себе, все было легко: конструкция собиралась сама по себе, словно повинуясь некоему природному закону, о котором он до сих пор не подозревал, – специальному закону, управляющему подобными вещами. Прислушиваясь к этому закону, он мог быть уверен, что его работа движется в правильном направлении, даже несмотря на то, что рядом не было Беллоуза, который мог бы сказать ему, что правильно, а что нет, как если бы правила скрывались в самой работе, в деятельности, необходимой для ее выполнения. Впервые в жизни Натану казалось, будто он нашел что-то, чему мог отдаться, чему мог посвятить себя: следованию этим правилам, пусть даже еще не оформившимся и нигде не записанным, помимо самого акта созидания. Словно, признавая эти правила и следуя им, он получал некую власть над миром, узнавал о нем нечто такое, чего не знали другие, чувствовал себя наконец-то настроенным на некую волну. Это чувство внезапно оказалось самым важным в жизни – единственным, что имело значение; и Натан не мог понять, как он мог прожить целую жизнь без него.

Когда Беллоуз позвал его обедать – о появлении служителя возвестила волна ароматов тушеного мяса и капусты, катившаяся вдоль низкого коридора, – у него уже была готова сцена вкупе с авансценой, занавесом и прочим, а также имелись прорези, куда можно было вставлять новые декорации, и люки, в которые могли прятаться и из которых могли появляться различные вещи. Все, что ему теперь было нужно, это актеры. Но об этом он подумает завтра.

Беллоуз провел его в столовую, где Повар уже расставлял тарелки с едой.

– Ну что, Натан, как вы себя чувствуете этим вечером? – спросил служитель. – Сдается мне, неплохо. Вокруг вас витает дух чего-то нового, какой-то чистоты и силы.

Задрав нос кверху, Беллоуз склонился к Натану через стол. Впервые за все это время Натан увидел его рот, прятавшийся среди высоких накрахмаленных воротничков. Беллоуз втянул в себя воздух; даже в тени было видно, насколько розовые у него губы – контраст с белым полотном лишь прибавлял им яркости. Потом они раздвинулись, обнажив клыки (два тупых клина, поблескивавшие на том месте, где у нормального человека должна находиться шея), длинные и скошенные, как у хорька.

– Вы обучаетесь – я чувствую это по вашему запаху. В нем есть развитие, сложность, движение по направлению от мальчика к мужчине… Не в вульгарном смысле, прошу понять меня правильно; я говорю об углублении ваших способностей к различению.

Натан опустил взгляд в тарелку, почти смутившись. Хотя чего тут было смущаться?

На его тарелке, в лужице подливки, лежали три идеально круглые картофелины, слегка желтоватые, совсем как зубы Беллоуза. Рядом с ними расположились три кубика мяса, каждый на один укус, а еще дальше – три морковки, похожие на те, которыми Поставщик угощал своих лошадей, но сморщенные и подходящего размера для детского рта. Закончив нюхать, Беллоуз обратил внимание на собственную тарелку, содержавшую в точности те же продукты, что и у Натана, только куски были крупнее, и их было по пять, а не по три.

Пронзив длинной вилкой одну из морковок, Беллоуз ловко просунул ее в щель между воротничками. Продолжая жевать и глотать, он заговорил снова:

– Сегодня был хороший день. День побед. Маленьких, но тем не менее это победы! С завтрашнего дня, Натан, я начну учить вас бороться.

Беллоуз положил вилку обратно на край тарелки и сложил ладони так, словно собирался прочесть проповедь.

– Везде, где есть власть, Натан, имеется и конфликт. Собственно, это тавтология, ибо, в конце концов, что есть власть, как не сила преодолевать то, что стоит на твоем пути? Господин желает, чтобы вы осознали этот принцип, как в общем виде, так и в частностях. С завтрашнего дня я примусь за ваше образование в этом отношении. Вы узнаете о Маларкои и Госпоже, познакомитесь с историей и философией, а под конец вам предстоит обучиться также стратегии и тактике.

Натан положил в рот одну из картофелин, круглую, как конский каштан, укусил – и его зубы легко прошли сквозь корнеплод. Ему показалось, будто краем глаза он увидел за оконной рамой какую-то фигуру (девочку в голубом, с перьями в волосах), но когда он повернулся в ту сторону, то увидел лишь собственное отражение.

– Вы не обычный мальчик, Натан. Вы не похожи на других. Вы понимаете это?

Натан кивнул, хотя был не совсем уверен почему. Дожевав то, что было во рту,

Ознакомительная версия. Доступно 35 страниц из 175