сан великой княгини (тхэху) Хонмок и сын [вана] Кёнын — в сан наследника. Правителю (тэса) крепости Чхонхэ Кунбоку было присвоено звание «командующего армии, заслужившей благодарность за справедливые деяния» (камыкунса), и даровано две тысячи дворов в качестве кормленного владения (сиксильбон)[914]. Перепуганный Рихон, покинув жену и детей, убежал в горные леса, но посланные ваном [для преследования] всадники схватили и убили его.
Осенью, в седьмом месяце, посол, отправленный в Танское государство, преподнес наместнику (цзедуши) Цзыцина ноби (невольников), но когда об этом узнал император, он пожалел людей из дальних пределов и своим указом повелел возвратить их [на родину]. Когда [в этом же месяце] ван слег от болезни, ему приснилось, что Рихон стрелой из лука поразил его в спину, а проснувшись, он обнаружил нарыв на спине, и 23-го числа того же месяца[915] скончался. Его нарекли [посмертным] титулом Синму и похоронили в северо-западной части Чехёнсан[916].
Рассуждения [историографа Ким Бусика]
В примечаниях ученого Оуяна[917] говорится: «Ни восшествия на престол луского Хуаньгуна (брата Иньгуна от другой матери), который убил Иньгуна, чтобы самому стать князем, ни того, как Сюаньгун (побочный, т. е. не от первой, главной жены, сын луского Вэньгуна) убил Цзычи (наследника Вэньгуна) и сам взошел на престол, ни того, как чжэнский[918] Лигун изгнал наследника Ху и /349/ возвел себя [на престол], ни того, как вэйский гун Сун-пяо изгнал своего государя Кань и сам захватил престол, — ничего не пропустил мудрый человек[919] в своей книге «Весны и осени» (Чуньцю), а правдиво передает о том, как каждый из них стал правителем, чтобы последующие поколения могли знать настоящую истину. Преступления (указанных) четырех государей настолько явны, что едва ли [их] можно скрыть, [и только можно надеяться], что на этом, быть может, прекратятся людские злодеяния!».
Эти идеи «Весен и осеней» побудили изложить здесь (выше) правдивую историю о том, как [сил]ланский Онсын убил Эчжана, Ким Мен убил Хигана и Учжин убил Минэ, чтобы каждому из них самому взойти на престол.
Исторические записи трех государств.
Книга десятая. [Конец]. /350/
КНИГА ОДИННАДЦАТАЯ
ЛЕТОПИСИ СИЛЛА. ЧАСТЬ 11
Ван Мунсон. Ван Хонан. Ван Кёнмун. Ван Хонган. Ван Чонган. Ван Чинсон.
Восшествие вана Мунсона (839 г.)
Звали его Кёнын, он был наследником вана Синму. Матерью была госпожа Чонге <некоторые называют великой княгиней (тхэху) Чончжон>. В восьмом месяце объявлена общая амнистия, а также был издан указ вана, в котором говорилось: «Разве могут быть забыты заслуги правителя крепости Чхонхэ (чжин) Кунбока, который в свое время помог войсками [нашему] священному родителю уничтожить могучих (злейших) врагов престола?», [и этим указом] он (Кунбок) был произведен командующим военными силами по охране на море и награжден почетным одеянием (чанбок)[920].
Во втором году (840 г.)
Весной, в первом месяце, Ечжин был назначен министром-сандэдыном, а Ычжон — сичжуном. Янсун был произведен в чин ичхана.
Летом, с четвертого месяца до шестого месяца, не было дождей. Танский император Вэньцзун повелел /351/ хунлюйсы (ведомству иностранных дел) отправить обратно сто пять человек из числа (силланских) заложников и учащихся, у которых закончился срок обучения и наступило время возвращения на родину.
Зимой наступил голод.
В третьем году (841 г.)
Весной в столице разразилась эпидемия. Ильгильчхан Хонпхиль замыслил мятеж, но с раскрытием заговора он бежал на морские острова, там его ловили, но не нашли.
Осенью, в седьмом месяце, возвращающемуся на родину силланскому чиновнику Ким Унгёну[921], который раньше побывал в Силла вторым послом посольства [императора], выражавшего соболезнование, а также был на должности чиновника (сыма) в Яньчжоуском наместничестве (дадуфу), танский император Уцзун вручил суму с пурпурной (императорской) грамотой и, назначив одновременно на должность старшего чиновника (чжанши) в Цзичжоу, отправил его послом для передачи императорского указа, которым ван возводился в звание кайфу итун саньсы, великого (старшего) ревизора (цзяньцзяо тайвэй), полномочного посла (шичицзе), правителя и военачальника (дадуду), командующего всеми войсками (чжуцзюньши) области Керим, а также по совместительству командующего войсками и уполномоченного по умиротворению на море (чицзе чунлиньхай цзюньши), шанчжуго, вана Силла, а супругу [вана] госпожу Пак — в звание княгини (ванби).
В четвертом году (842 г.)
Весной, в третьем месяце, дочь ичхана [922] Вихына взята в супруги [вана]. /352/
В пятом году (843 г.)
Весной, в первом месяце, сичжун Ычжон подал в отставку по болезни и министром-сичжуном был назначен ичхан Янсун. В седьмом месяце в сад Священного дворца [храма Сингун] забрались пять тигров.
В шестом году (844 г.)
Весной, во втором месяце, первого числа капин, произошло солнечное затмение. Венера противостояла Сатурну. В третьем месяце в столице шел дождь с градом. Сичжун Янсун ушел в отставку, и министром-сичжуном был назначен тэачхан Ким Ё.
Осенью, в восьмом месяце, основан порт (чжин) Хёльгу, а начальником (чжинду) его был назначен ачхан Кехон.
В седьмом году (845 г.)
Весной, в третьем месяце, ван хотел взять в качестве второй жены дочь управителя (тэса) крепости Чхонхэ Кунбока, но придворные, отговаривая [его], сказали: «Путь супружеской жизни составляет одну из великих нравственных основ человечества, поэтому царство Ся[923] процветало благодаря Ту[шань][924], царство Инь[925] преуспевало из-за Синьши[926], Чжоуское царство[927] погибло из-за Баосы[928], и в Цзиньском царстве[929] начались мятежи из-за Лицзи[930]. Вот отчего зависела судьба государства, и, следовательно, как можно быть неосторожным в этом (т. е. выборе супруги)? Теперь разве сможет дочь Кунбока, человека из [диких] морских островов, составить вам пару при ванском дворе?» И ван с этим согласился[931].
Зимой, в одиннадцатом месяце, разразился гром /353/ и не было снега. 1-го числа двенадцатого месяца одновременно появились три солнца.
В восьмом году (846 г.)
Весной чхонхэский [тэса] Кунбок, возмущенный тем, что ван не взял [в жены] его дочь, поднял мятеж, укрепившись в [своем] порту; поэтому правительство вана хотело подавить его, но боялось непредвиденных последствий [военного похода]. Но нельзя было оставлять безнаказанным это непростительное преступление, поэтому в великой тревоге оно не знало, что предпринять. И тогда явился прославленный в то время смельчак из Мучжу Ёмчан[932] и заявил: «Если правительство согласится со мной, то я смогу пустыми руками отрубить и доставить голову Кунбока, не причиняя беспокойства ни единому солдату». И когда ван согласился с ним, Ёмчан притворился изменником государства [Силла] и бежал в
