и достал скрученный из соломы канджи. Это был другой символ, нежели тот, что создавал птиц-лезвий, центральным элементом этой фигурки был треугольный знак хёдзан. В центре треугольника располагался канджи, означавший, «виновен».
- Прости, - повторил Тоши, и швырнул канджи над их головами. Все взгляды проследили за его полетом, пока Тоши выкрикнул, - Кобо мертв. Отметь его убийцу и отведи его к истоку.
Небольшой соломенный символ изменился на лету, став менее хрупким, и засветился тусклым красным светом. Он сохранил свою форму, хоть и начал изворачиваться, как живое существо.
Канджи парил несколько мгновений в воздухе, затем ринулся вниз, к Чорью. Беловолосый маг вскрикнул и испустил плотный поток голубой воды прямо в канджи, но символ невредимо прошел сквозь него.
Он подлетел к самому лицу Чорью и закрепился на его лбу. Чорью закричал, чувствуя, как знак клеймом прожег его плоть, погружаясь сквозь слои его кожи, пока не достиг черепа.
- Духи Минамо, - кричал он. – Помогите!
Вода брызнула из его рук, когда канджи закрепился намертво. Он оторвал Чорью от земли, слегка вращая его вопящее тело в воздухе. Он царапал лицо, дико болтая ногами, продолжая подниматься все выше.
- Леди Жемчужное-Ухо, Рико, кто-нибудь, - стонал он. – Остановите его! Спасите меня!
Кицунэ снова повалили Тоши на землю, но он не сопротивлялся. Он смотрел на Чорью, не сводя с него глаз.
- Мичико, - взвыл маг. – Прости меня.
Чорью протянул последний слог фразы, пока канджи набрал скорость, таща его высоко в небо. Голос мага превратился в отдаленное эхо на ветру, и он исчез в облаках.
Тоши сделал глубокий вдох и выдох. – Ну, вот и все.
Лисы сдавили хватку. Рико и Леди Жемчужное-Ухо взирали на него с выражениями, меняющимися от шока к ужасу, к желанию убить и обратно. Прекрасная принцесса пронзала его взглядом своих неотразимых глаз, ее губы дрожали.
Разочарование на ее лице вызвало в сознании Тоши что-то, похожее на сожаление. Почти сожаление, но все же это было не оно.
- Он убил моего напарника, - напомнил он всем.
Мичико покачала головой, и низко склонила ее. Рико последовала ее примеру, и один за другим, остальные также склонили головы.
Молятся за трусливого, червя-убийцу, подумал Тоши. Я, должно быть, везучий.
- Нам связать его на все время поездки в башню, - отозвался Острое-Ухо. – Или лучше повесить его здесь?
Тоши грубо засмеялся. – Знаете что, ребята? Наше дело здесь закончено, Мичико-химе, - выкрикнул он. – Ты можешь связаться со мной в любом из изысканных трактиров Спайры. Просто вышли мне весть или посыльного со знаком хёдзан.
Голос самого мелкого кицунэ зарычал у правого уха Тоши. – И как же ты туда попадешь, преступник?
Тоши попытался обернуться, но ничего не смог увидеть.
- На моей правой руке кровоточит свежий канджи, - сказал Тоши. – Вы его не видите, но он там. Хотите посмотреть, как здорово он работает в сочетании с благословением великого ками? Мне лишь нужно его произнести, вот так: Исчезнуть.
- Держите его! – Голос лиса был яростным, но он растаял словно сон после пробуждения, вместе с исчезновением Тоши.
Он выскользнул из хватки кицунэ, как призрак: тихий, неосязаемый, невидимый. Его не было ни видно, ни слышно, но он все еще был там, наблюдая за тем, как они раздраженно топали ногами и проклинали его имя.
Посреди всего этого, безучастно стояла высокая, элегантная фигура Мичико. Когда лисы устали и истощили свой словарный запас, принцесса подошла к тому месту, откуда сбежал Тоши.
- Возможно, я еще призову тебя, мститель, - сурово произнесла принцесса. – Или подошлю к тебе ночью солдат. А до тех пор, жди. Жди и беспокойся.
Не говоря больше ни слова, Мичико развернулась и пола прочь. Она обняла Рико одной рукой и Леди Жемчужное-Ухо другой, и все три женщины пошли вперед, поддерживая друг друга. Три самурая кицунэ отправились за ними. Самый высокий из них повернулся, взглянул в пещеру Тоши, и плюнул на землю.
- Скоро увидимся, - выкрикнул Тоши, хотя его слова не издали ни звука, который бы кто-нибудь смог бы услышать.
Он проводил их взглядом, терпеливо ожидая возможности пошевелиться. В виде неосязаемого призрака, он был весьма неуклюжим в механике базовых движений. Передвигаться было тяжело из-за отсутствия трения и почвы, и у него ушел час на то, чтобы совершить первый шаг.
Он вздохнул, расслабившись впервые за несколько недель. Он едва мог двигаться, так что он вполне мог лечь и отдохнуть.
Когда напряжение покинуло его тело, Тоши вновь медленно проявился. Его ноги опустились на залитую кровью землю, и он быстро ретировался в пещеру.
Порыв ветра потревожил листву на деревьях, и пара птиц обменялась щебетом. Где-то вдалеке завыла собака. В небе послышался раскат грома, и мощные спазмы прошли по поверхности земли.
Тоши взглянул вверх. Он прокашлялся и сказал, - Шшш.
Мир вокруг него замер и затих, словно его уши оказались забиты воском. Прекрасно.
Война Ками распалялась, соратами охотились на него, и помимо них, он нажил себе множество новых врагов. С другой стороны, он продал свои услуги принцессе и почтил долг перед Кобо. Тоши на мгновение задумался, затем решил, что даст Хидецугу пару дней успокоиться, прежде чем вернуться в хижину огра и запланировать следующий шаг. А до тех пор, думал он, мне нужен отдых.
Очимуша направился в самые удаленные уголки своей пещеры, где он надеялся обрести уединение вдобавок к тишине.
Эпилог
Солнце садилось над полесьем, неподалеку от гор Сокензан. Пейзаж здесь был неизменно унылым, серым и каменистым, однако в небе собиралась грозная гряда черных туч. Скоро прольются дожди, и предгорье временно превратится в озеро, пересечь которое будет невозможно.
О-бакемоно Хидецугу брел по тропе, ведущей из его хижины. В его громадной грубой руке он нес небольшую сумку.
Прошло уже несколько дней с той поры, как прибыл канджи-посланник от Тоши с новостями о смерти Кобо. Он никогда не доверял Тоши, но знал, что их клятва все еще была нерушима. Очимуша не мог привести Кобо к смерти ни действием, ни бездействием, пока их пакт все еще был в силе.
Тоши был достаточно умен, не выслав больше информации. Малейшей дополнительной детали, крошечного намека о том, где пал Кобо было бы достаточно. Ничто бы не остановило Хидецугу от похода к телу своего ученика и убийства всех живых существ, обнаруженных в окрестностях
