Глава 1
Фиби, сидевшая за письменным столом, откинулась назад в своем старомодном кресле. До ее слегка донеслось щелканье ключа в одном из соседних кабинетов редакции газеты «Зеркало Залива».
«Можно подумать, в этой газете кто-то занимается делом, — вздохнула она. — Кроме меня, конечно».
Фиби опустила затекшие руки и уставилась на чистый экран компьютера. Это было какое-то наваждение. Она боролась с текстом словно со злейшим врагом уже несколько часов подряд. Зевнув, Фиби поднесла ладонь ко рту. Оказалось, ее наручные часы показывают восемь. Это означало, что она целых пять часов пыталась состряпать колонку советов, но у нее так ничего и не вышло.
«В любом случае, женщине тяжело советовать по поводу любовных отношений, когда ее собственное сердце… Нет, даже не разбито… а разорвано на части самым темным». Эти навязчивые мысли так и подбивали ее бросить работу незавершенной.
Она пересматривала распечатки писем, пришедших по электронной почте на адрес рубрики «Спроси у Фиби», бродила по кабинету, рассеянно перебирая слезливые исповеди читательниц, надеясь найти хоть какую-нибудь зацепку. Но везде было одно и то же.
Неожиданно Фиби прочла вслух:
— «Как мне заставить его заметить меня? Как заставить его полюбить меня? Как женить его на себе?»
— Так, Фиби, подумай-ка над этим хорошенько, — прошептала она, спрятав лицо в ладонях.
Элиза, ее начальница, велела сидеть хоть до утра, но чтобы колонка была готова. Что ж, может быть, к рассвету у нее и наступит озарение и откроется второе дыхание. Фиби закрыла глаза и представила себе что-нибудь приятное. Например, как к утра она создаст нормальную колонку.
«Можно и немного погулять», — решила она, выключив компьютер и подхватив сумочку.
Но было уже слишком поздно.
Фиби заметила тень, промелькнувшую на матовом дверном стекле. Помещение наполнилось ярким-ярким светом…
И она чуть было не врезалась в своего бывшего мужа. Вскрикнув от неожиданности, она заметила что-то, слетевшее с подноса, который Коул держал в руках. Это были две чашки кофе — крепкого и ужасно горячего. Жидкость устремилась прямо к ее новенькой блузке.
Мгновенно — опасность миновала. Обжигающий напиток вернулся обратно в чашки, которые вновь встали на поднос.
«Магия — подумала Фиби. — Коул не остерегается использовать ее даже здесь! Только бы никто не заметил!»
И все-таки она услышала чей-то вскрик.
Выглянув из-за широких плеч Коула, Фиби увидела, как репортер Джордж Финнаджи опрокинул на стол банку газировки. Она залила и столешницу, и компьютер, и брюки самого репортера.
— Нет, нет, у меня ничего страшного не случилось, — сказал он в телефонную трубку. — Просто небольшое происшествие. Ладно, назовите мне адрес, я запомню.
Седеющий репорте средних лет прикрыл образовавшуюся на полу лужу вечерним выпуском газеты и несколько раз кивнул:
— Да, хорошо. Понятно. Приду!
Фиби отвернулась. С Джорджем и вправду ничего страшного не случилось, так что беспокоится не о чем. А он тем временем стер со стола следы происшествия — там стало даже чище, чем прежде.
— Бутерброд падает маслом вниз, — сказал Коул, хитровато улыбаясь. — К счастью для нас, у меня хорошая реакция.
— Н-н-да, к счастью, — протянула Фиби с досадой. — Не упоминал бы о нем.
— Я принес нам по чашечке, — Коул протянул ей кофе. — Кажется это твой любимый.
Она машинально кивнула.
Коул осторожно обогнул ее и оставил поднос на маленький столик, стоявший рядом с письменным столом. Потом вернулся к двери, туда, где стояла Фиби. Она надеялась, что он сейчас уйдет. Но понимала — от него так просто не отделаешься.
— Ты выглядишь просто… — начал подлизываться Коул, — великолепно. У тебя новая блузка?
— Да, и лишь по чистой случайности до сих пор чистая, — ответила Фиби с иронией. — Но это поправимо.
Коул перехватил ее укоризненный взгляд, вновь посмотрел на Джорджа и его разлившуюся газировку, а потом на свой чудесным образом спасенный кофе. Наконец встретился со стальным взглядом Фиби и начал оправдываться:
— Ты думаешь, что я… — Он покачал головой. — Это не моя работа, просто совпадение.
— Языком трепать я легко. — Фиби была неумолима. — И поверить собственным словам тоже легко. Однако нужно смотреть фактам в лицо.
— И что же это за факты? — спросил Коул мягким, миролюбивым тоном, который всегда обезоруживал Фиби. Он прикрыл дверь, чтобы ни Джордж, ни весь окружающий мир не мешали им спокойно поговорить.
Фиби всплеснула руками:
— Ты получил столько силы в этой демонической пустыне. Столько, сколько не должно быть в руках одного человека… если ты только все еще человек…
— Человек, — подтвердил Коул. — Я человека, Фиби. И моя человеческая сущность не дает мне возможности оставаться в преисподней, томиться вдалеке от тебя… Я …
— Довольно! — Фиби прервала его довольно резко. — Только не упоминай слово на букву «Л». Говорю тебе: между нами все кончено!
— Нет, наши отношения никогда не закончатся, — не согласился Коул.
Она отступила на шаг, слегка напуганная его настойчивостью.
Он с грустью опустил плечи, от чего натянулся его серый пиджак. В былые дни у Фиби замирало сердце от этого движения — впечатление было такое, что перед ней не взрослый мужчина, а стеснительный мальчишка на выпускном вечере, мнущийся возле двери…
Коул вздохнул:
— Я чувствую — мы вовек не расстанемся. Даже если разлука будет казаться нам не такой уж болезненной, чем на самом деле.
— А я чувствую, что не бывает следствия без причины. Ты спас мой костюм от кофейных пятен и избавил Лео от необходимости лечить ожоги. Но через секунду Джордж чуть было не загубил свой компьютер. Ты избавил нас от одной проблемы, но для него создал другую.
— Но не в моих силах избавлять всех от проблем!
— В самом деле? — спросила Фиби с нажимом. — Можно подумать, ты даже сам не знал, что делаешь!
На этой ироничной ноте разговор о магии был закончен.
— Мне надоело об этом спрашивать, и все-таки придется. — Фиби постаралась взять себя в руки. — Зачем ты сюда заявился?
Коул пожал плечами, но теперь он уже не казался растерянным человеком. Его лицо стало серьезным.
— Нам с тобой не нужно ничего, кроме времени, — произнес он. — Чтобы у нас появился еще один шанс.
— Ты же знаешь, что дела обстоят совсем не так просто.
— Совсем не просто, — согласился Коул. — В любви иначе и не бывает.
