Золотой долины.
Я подступила к ней поближе, искренне радуясь вернувшемуся контролю над телом, подавила желание обнять мамулю и, расстёгивая тёплую мантию, выложила как есть:
— Норлан из Изумрудных мечей, экс-главнокомандующий Золотой эльфийской долиной, ныне, как я поняла, командующий войсками Ахаэша.
У мамы личико стало, словно она смотрела на таракана и не могла решить — прибить мерзость или отвернуться на минутку и позволить ему уползти с её глаз. Или сначала проклясть? Или сначала убить, а потом вернуть, проклясть и снова убить? Феи, они и не такое могут.
— Почему на твоём пальце его помолвочное кольцо, а на твоей ауре — сеть его воздействия? — следующий вопрос, на который нельзя не ответить.
Краем глаза заметила, как папа стремительно повернул голову, жестом заставил всех советников исчезнуть в порталах и направился к нам, держась ровно и гордо, но мрачнея с каждым шагом. Длинные чёрные волосы распущены по спине, очень тёмная кожа, красные глаза, высокий рост, почти как у драконов, а фигура обманчиво тонкая, худощавая, даже слабая… тот, кто так решит, будет полным идиотом, а тот, кто осмелится напасть на этого мужчину, умрёт раньше, чем поймёт, что произошло. У лорда Кейсада запредельная скорость, стальные мышцы и безупречное владение своим телом и магией. Иначе он не сумел бы взять в руки и так долго удерживать власть во Тьме.
— Шантаж, — тяжело вздохнув, горестно призналась не намеренная скрывать совершенно ничего ведьмочка.
— Вот как, — тихо произнесла фея Тьмы, подписывая Норлану смертный приговор. И вдруг спросила: — А второй?
— Второй? — не поняла я, с надеждой глядя на папочку.
Короткой кивок головой снизу вверх, и созданная мамой буря пыли и обломков поднялась значительно выше, накрыв поляну большим непроглядным куполом. В этом весь папа, он скрыл нас от просмотра даже с неба — не желал рисковать ни в чём.
И только после этого, не сбавляя шага, радостно улыбнулся и раскинул руки. Я с готовностью бросилась к нему, прыгнула в родные, крепко подхватившие и бережно сжавшие объятья, и когда папа легко закружил меня в воздухе, почувствовала себя, как в детстве, самой любимой, важной и ценной маленькой папиной принцессой.
— С возвращением домой, Весна, — это потому, что во Тьме весны не существовало, а у папы была его собственная Весна — я.
— Я так соскучилась! — пропищала совершенно искренне, обнимая руками крепкую шею и вдыхая с детства родной запах дорогой кожи, древесного дыма и свежих белых цветов, шлейфом которых на папе оставался аромат маминых духов.
— Второй, — игнорируя наши слова, раздражённо повторила мама, — чёрные волосы по плечи, в источнике мешанина какая-то, в зелёных глазах ярость, вколачивает в землю этого недоэльфа… Хм, кулаком. Меч даже не обнажил, магию не применяет, заклинания остроухого давит в зародыше. М-м, силё-о-он. Так кто он?
Жутко смущаясь, я соскользнула на землю, встала между родителями и тихонько призналась:
— Некромант…
— Какой некромант? — не понял правитель Тьмы.
Моё смущение значительно выросло, но выкладывать, так всё.
— Мой…
Мама за происходящим в Элирисе подглядывать перестала, рывком вернулась в собственное тело, моргнула, избавляясь от чёрных молний в красных глазах, повернулась к единственной дочери, сложила руки на груди и всем своим видом потребовала подробностей.
Требовала недолго, её хватило секунд на пять всего, а после фея Тьмы запищала и раскинула руки, чуть присев, потому что была повыше моего. Я заулыбалась так широко, что рот едва не треснул, и с визгом бросилась на шею к родительнице.
Папа за радостными громкими обнимашками своих любимых девочек смотрел с полной нежности и любви улыбкой, а когда мы чуть успокоились, лукаво прищурился и хитро поинтересовался:
— И что, хороший некромант?
Странный вопрос от правителя Тьмы, но это же папочка.
— Очень, — охотно закивала молодая ведьмочка. — Эти двое узнали, откуда я родом…
Хитринки исчезли из красных папиных глаз, сменившись ледяным убийственным спокойствием. О том, что у лорда Кейсада спокойствие действительно убийственное, прекрасно знали все.
— Точнее, эльф сам узнал, — исправилась торопливо, ощутив охватывающее родителей напряжение, — заставил надеть кольцо и наложил сеть своего воздействия на мою ауру. А Риагану я правду сама рассказала…
— И как отреагировал? — судя по ровному голосу и прямой спине, папа принял решение о двойном убийстве.
Вот это мне уже не нравилось, но у меня был способ заполучить помилование для Риагана.
— Сказал, что убьёт Норлана, — выложила как есть, — а потом, когда экс-главнокомандующий запретил ему появляться в Долине, Риаган научил меня трём защитным заклинаниям, прислал дракона для моей защиты, а сам в спешном порядке принял командование войсками Сиареля на границе, потому что Золотая долина не могла запретить командующему дружественной и фактически спасающей их страны появляться на своей территории…
Мамочка обняла сильнее и посмотрела на супруга. Папа ответил ей задумчиво-спокойным взглядом, в котором было что-то ещё, что не смогла определить я, но уловила мама.
— Молодец некромант, — высказалась она, не отпуская меня.
— Сообразительный, — сдержанно похвалил повелитель Тьмы. — И решительный.
— И любит меня, — тихонько вставила нервно ожидающая их вердикта я, — я как ведьма чувствую…
Папа глянул на меня, лукаво подмигнул и задорно сообщил:
— Я как мужик уверяю: ради нелюбимой на такие подвиги не пойдёшь.
И мне стало совсем хорошо и радостно. Просто одно дело быть самой уверенной, а другое — услышать подтверждение от того, кому доверяешь.
— Ой, — притворно изумилась вглядывающаяся в моё лицо сверкающими глазами мама, — а Еся-то тоже влюбилась!
У меня были розовые щёки и полная тепла и нежности улыбка, но, подражая маме, я сделала глаза побольше и удивилась в ответ:
— Кто? Я? Да быть не может!
Самая жуткая фея на всю Тьму звонко рассмеялась, повернулась к супругу и всё с той же радостной улыбкой нагло-приказным тоном заявила:
— Любовь моя, у нас дочь влюбилась!
— Я понял, Тьма моя, — сдержанно отозвался папочка с величественным кивком и подрагивающими в улыбке уголками губ, так и норовящими расползтись шире.
— А у тебя там зарвавшийся эльф бегает! — добавила мамочка со взглядом таким, мол иди давай, разбирайся с проблемами.
У папы красные глаза сверкнули, улыбка стала спокойно-уверенной, а голос звучал так ровно-ровно, когда он ответил жене:
— Считай, уже не бегает.
Обожаю его!
Мама тоже обожает, но вида не подаёт, только улыбается загадочно, а у самой глазки сверкают любовью.
— Пап, ты в Элирис? — догадалась я.
Правитель Тьмы перевёл на меня взгляд, сложил руки за спиной и
